10:00 05.12.2011 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
От ответов простых к неординарным и сложным
Есть такая замечательная немецкая пословица: «Дерьмо не может быть невкусным, миллионы мух не могут ошибаться». К попыткам ответить на извечный вопрос «что делать (белорусской оппозиции)?» она имеет непосредственное отношение. Свой вариант ответа на сайте «НМ» предложил недавно Сергей Балыкин (Оппозиция и проблема «что делать?»). Логика рассуждение автора проста: падение рейтинга Лукашенко «должно сопровождаться ростом доверия к его оппонентам». Этого, однако, не наблюдается, а так как «миллионы мух не могут ошибаться», то виновников следует искать среди оппозиции. У Балыкина есть и рецепт исправления ситуации: «Возникает вопрос: а как заставить народ поверить в силы оппозиции? Ответ на него банален и прост: нужно артикулировать интересы людей и демонстрировать способность эти интересы отстаивать. А вот с этим у оппозиционных деятелей как раз проблема».
Мысль о том, что расколотое на сторонников и противников власти белорусское общество является сообщающимся сосудом, не нова. О ее справедливости нам постоянно напоминает телеканал «Евроньюс», вот только к нам столь очевидная мысль, какое имеет отношение? У раскола в его белорусском варианте – социокультурные корни. Путем удачной артикуляции подобный тип раскола не преодолевается.
Идем далее. По Балыкину, «народ и оппозиция говорят на разных языках во всех смыслах этого слова. Оппозиция упирает на лингво-культурные и общегуманитарные проблемы, права человека, избирательные процедуры. Обыватель же преимущественно интересуется экономикой. Причем не на макроуровне, а на приземленном, «колбасном».
И в данном случае проблема глубже, чем это предполагает автор простых ответов. Каждая часть расколотого белорусского общества действительно говорит на своем языке, даже когда речь идет о колбасе. Представители продвинутого «меньшинства» говорят на языке, тяготеющем к абстрактным обобщениям, в то время как их социокультурные оппоненты (представители «большинства») на эмоциональном языке архаичной крестьянской культуры, не содержащим, между прочим, понятий для артикуляции политических целей в западном смысле. В качестве иллюстрации сказанного процитирую российского политика Константина Затулина: «То, что Александр Григорьевич мастер спора, я прекрасно себе представляю. Во время той избирательной кампании 1994 года, он, например, выступая перед селянами, мог разговаривать в таком стиле: «Вы стоите здесь, женщины, руки ваши потрескались от мозолей, вы доите корову, приходите домой, видите пьяного мужа, а надо его еще кормить. А я вчера зашел к Кебичу, а он сидит в своем кабинете, и колбасу жрет!».
Форма, как известно, без содержания не существует. Верно и обратное. Призывы к оппозиции перейти на понятный для народа («большинства») язык равнозначны требованию приступить к пропаганде соответствующих целей. Иными словами, оппозиции предлагается стать копией Лукашенко, только более яркой и убедительной. Необходимо отдавать себе отчет в том, что оппозиция, увлекшая за собой «большинство» рассуждениями о дешевой колбасе, в случае прихода к власти, будет вынуждена организовать массовые поставки в республику колбасы по бросовым ценам. Само же «большинство» предпринимать дополнительных усилий для обеспечения себя столь популярным у нас продуктом питания не планирует. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить 2010 г., когда власть в режиме «кровь из носа» пыталась выполнить свое обязательство по достижению средней зарплаты в 500 долларов. Чем в это время было занято «большинство»? В напряженных позах с открытыми ртами оно ожидало обещанного.
Что ждет лидеров оппозиции, не сумевшей выполнить популистские обещания, хорошо известно на примерах Гамсахурдии и Эльчибея. Тер-Петросяну, можно сказать, повезло. Народ согласился его терпеть до конца срока, отведенного Конституцией. Повторяю: «миллионы мух не могут ошибаться». Им обещали колбасу, за невыполнение обещания они и спросили. В Эстонии в начале 90-х политики обещали независимость. Предоставлю слово дипломату Матти Маасикасу: «Без всеобщей поддержки народа подобные реформы были бы немыслимы. И такая поддержка была. У эстонцев во времена восстановления независимости в ходу была фраза: «За свободу мы готовы есть даже картофельные очистки». Разумеется, социальные издержки имели место».
Обратите внимание на последнее предложение. Реформ без социальных издержек не бывает. Это только в воображении доморощенных либеральных оптимистов возможен переход от перераспределительной экономики к рыночной без снижения уровня жизни. Поэтому приход оппозиции к власти означает для нее не пересечение финишной черты, а лишь выход на стартовую позицию.
Не оставил Сергей Балыкин без внимания и тему политической инфантильности борцов с режимом: «По сути дела, белорусская оппозиция оппозицией не является, поскольку ничего не делает для прихода к власти». Тонкое наблюдение. Откроем словарь: «Оппозиция – идеологическое, политическое, социальное движение, направленное на разрешение назревших проблем путем смещения ранее сложившегося консенсуса поддерживаемого правящей элитой».
Оппозиции как социального движения в Беларуси и в самом деле не наблюдается, но только такая оппозиция и способна решать назревшие в стране проблемы «путем смещения ранее сложившегося консенсуса поддерживаемого правящей элитой» (т.е. бороться за власть). Все прочее от лукавого или от недомыслия.
Такое понимание оппозиции позволяет нам ответить на вопрос «что делать?» группе лиц, которую у нас принято считать оппозицией. Ей следует направить свою энергию не на убеждение «большинства» в том, что она способна обеспечить его дешевой, но качественной колбасой, а из аморфного «меньшинства» формировать идеологическое, политическое и социальное движение, т.е. реальную оппозицию.
Сергей Николюк http://nmnby.eu
Обсудить новость на Форуме