20:30 10.12.2010 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
МОРДАНИЗАЦИЯ СТРАНЫ
Вопреки злым насмешкам и прочим смущающим душу электората уничижениям, всепсевдонародный сход во Дворце Республики произвел на меня неизгладимое впечатление. Такого торжества колхозной демократии я не лицезрел аж с 1971 года, когда повезло побывать на отчетно-выборном собрании в колхозе “Советская Белоруссия”, где председателем был Владимир Леонтьевич Бедуля. Едва кто-то в президиуме поднял, блюдя процедуру, а точнее, промямлил вопрос, кому быть следующим председателем знаменитого колхоза, по огромному залу Дворца культуры прокатился недовольный гул, а впереди сидящая бабка недоуменно заенчила: “Божаньки ж мае... Каму, каму... Вядома ж, Леонтьевичу!”
... — Он еще жив? — поинтересовался Александр Григорьевич у народных изб..., простите, изгнанников со своих рабочих мест аж на три дня...
Лукашенко вспомнил Бедулю в том моменте своей пламенной импровизации, когда снова пел осанну колхозам. Бедуля, мол, криком кричал, чтобы не разрушали колхозы...
Может быть, даже наверняка кричал. Но я не слышал, чтобы он криком кричал, когда Лукашенко загнал за тюремную решетку другого колхозного гения — Василия Старовойтова...
Не слышал я крика и тогда, когда его самого, еще живого, Лукашенко по всем правилам колхозной демократии отправлял на пенсионную мертвечину. Кто знает, может, и пожалел тогда Владимир Леонтьевич, что сам не стал фермером — попробуй отправь...
И вот итог безмолвия: президент страны не знает, жив ли ее герой. Даже дважды Герой, с бюстом на замордованной родине.
Нет, я не оговорился. Оговорился Александр Григорьевич: “Мы никогда ни от кого не потерпим, пока я президент... чтобы нам били в морду... я буду бороться за свою страну...”
Что ж это за родина такая, такая страна, у которой вместо лица “морда”?!
Слышу: не цепляйся к словам. Отвечаю: я “цепляюсь” к фактам. К известным всем и каждому фактам, коих за 16 лет “колхозной демократии” не счесть: от избиения депутатов Верховного Совета до исчезновения известных политиков; от политических репрессий до затыкания разными способами ртов и публичного, на всю страну, хамства по отношению к подчиненным; от “вшивых блох” и “отморозков” до погружения страны в унизительную атмосферу страха и лицемерия...
Все дни бесконечного действа, а по сути — предвыборной агитации и пропаганды, я внимательно вглядывался в лица людей, собравшихся во Дворце Республики, вслушивался в их речи, в которых, словно заклинание, повторялось, как когда-то “коммунизм”, слово “модернизация”.
Слово хорошее. Но вот вопрос: возможна ли модернизация страны в условиях ее морданизации?
То есть режим никем и ничем, даже приличиями, не ограниченной власти одного человека.
То есть дальнейшего и окончательного обезличивания страны, нагнетания враждебности ко всем, кто мыслит и живет по-другому, будь то люди и даже целые государства.
Лицо любой страны определяет разнообразие лиц. Но как одинаковы были лица в том зале, как одинаковы были их речи, как одинаково было их молчание и даже вялые аплодисменты...
Хотя, не сомневаюсь, были среди них умницы, интеллектуалы, прекрасные специалисты и великолепные работники.
Хотя, не сомневаюсь, в душах если не каждого из них, то очень многих затаился угнетенный страхом потерять работу или нажитое протест. Пусть даже только против президентских “оговорок”.
Но... “...все хотят раскачать нашу ситуацию и не только потому, чтобы уничтожить страну, а сделать ее рабыней. Чтобы она шла в фарватере других мыслей и идей. Вот этого мы не должны позволить никому...”
Но... “...страну вы (оппозиция. — С.В.) не получите. Мы не дадим вам ее растерзать...”
Интересно все-таки: кто эти “мы”? Мы — народ Беларуси? Мы — собрание выдвиженцев? Или “Мы — президент (или кандидат в президенты?) Лукашенко”?
А Бедуля, слава Богу, жив.
...“За отчетный период, — начал он тогда, в 71-м, в разгар брежневского постсталинизма, свой доклад, — скончались...” Далее следовал скорбный список почивших колхозников, который замыкал “Первый секретарь ЦК КПСС, председатель Совета Министров СССР Никита Сергеевич Хрущев. Прошу почтить их память вставанием...”
Надо было слышать, как застучал сиденьями кресел зал, и видеть, как в полуприседании, словно преодолевая неземную гравитацию, приподнимались со своих мест в президиуме партийные, от колхозного до республиканского, секретари...
Бедуля не любил хрущевские эксперименты, но был по-своему справедлив и даже авантюрно смел, чтобы не простить партийным бонзам хамства по отношению к низвергнутому в забвение бывшему главе государства.
Он был “летающий мужик”, тот Бедуля.
Кто забыл, напомню: так назвал его великий русский поэт Андрей Вознесенский...
Сергей Ваганов , пятнiца 10 снежня 2010 г.
Обсудить новость на Форуме