18:16 18.01.2018 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Кирилл Рудый о том, как белорусам построить богатую страну
"Если хотите быстро, то лучше эмигрируйте". Кирилл Рудый о том, как белорусам построить богатую страну
Бывший советник Лукашенко рассказал о пороках белорусов, которые мешают им сделать цивилизационный рывок, и о том, что нужно менять, чтобы догнать и обогнать богатые страны.
Сегодня Кирилл Рудый работает послом Беларуси в Китае. Несколько месяцев назад он издал книгу «Потому что так решили мы» — об экономике поведения белорусов. В ней автор ставит беспощадные оценки белорусскому обществу, называет слабые места белорусской ментальности и прогнозирует, что авторитаризм закончится тогда, когда на него исчезнет запрос в обществе.
«Белорусам нужно развивать смелость, открытость, плюрализм»
— Одной из главных проявлений ментальности белорусов вы называете их разобщенность. Что в этом необычного, когда мир давно стал глобальной деревней?
— По данным опроса жителей 95 стран в рамках мирового и европейского исследований ценностей (WVS, EVS) за период с 1995 по 2005 годы, Беларусь, вместе с Чехией и Словенией, — одна из стран с самым высоким в мире уровнем скептицизма к власти, религии, национальности и общественным нормам. Одновременно в Беларуси невысокие показатели стремления к свободе выбора и равенству возможностей. Отсюда апатия и равнодушие — «ничего не надо: ни свободы, ни несвободы».
— А какие ценности, по вашему мнению, могли бы и должны были бы объединять белорусов?
— При неразвитом внутренним объединителе общества таким внешним объединителем становится государственность. До определенного уровня развития государственность консолидирует, стимулирует экономический рост, но потом экономика попадает в ловушку и ходит по кругу.
— Что в таком случае может помочь выйти из такого круга?
— Чтобы перейти от «я» к «мы», от индивидуализма к солидарности, а не к коллективному эгоизму, нужно развивать стремление к определенности, смелости, открытости, толерантности, плюрализму. Эти ценности могут объединить общество, стимулировать инновации и вывести экономику из .
«Двоемыслие белорусов замедляет экономику и скрывает ошибки»
— В главе про культурную матрицу белорусов одной из причин так называемой «пьяной походки», или белорусской неопределенности, вы называете двоемыслие. Но в развитых демократических странах общества часто разделены 50/50, там меняется власть, меняются системы. Так почему у нас это — препятствие для развития?
— Сегодня в целом в мире ощущается неопределенность. Популизм бросает вызов демократии. Но при этом экономические системы не меняются. Никто не отказался от капитализма, частной собственности, рынка и конкуренции. Изменяется только скорость движения на этом пути. Двоемыслие замедляет экономику, скрывает ошибки. В свою очередь, определенность позволяет учиться на ошибках, не повторять их и ускоряться. Для экономики Беларуси двоемыслие характерно на примере ряда госпредприятий. Некоторые — реципиенты из бюджета, чистые импортеры, должники, с избыточным персоналом, они завязли в своей истории. Они живут благодаря неопределенности своего назначения. И в своей текущей структуре они стали барьером для экономического роста.
— А где взять эту уверенность, как она рождается?
— Такая определенность появляется благодаря образованию и науке, которые демистифицируют экономику. Есть же и другие компании, которые платят налоги, обеспечивают высококвалифицированные рабочие места, чистый экспорт, выходят на IPO, например, EPAM Systems. Это и есть истинное флагманы.
«Надо освободить науку и образование от догм»
— Частью белорусского кода вы называете трусость. А как можно изменить ментальность людей, чтобы они хотели чего-то большего, чем просто сохранить статус-кво?
— Есть такой анекдот: «Чего вы хотите? — Свободы. — Так вы же на свободе». У каждого свой градус страха. Историческая тюремная близость, соответствующая риторика, культура, информационный фон в целом сохраняют унаследованные обществом негативные стимулы. Они заставляют ценить настоящее время, ориентируют на выживание и приспособление, а они преобладают над свободой и инициативой.
— Что тогда в случае белорусов может быть импульсом для более амбициозных целей?
— Смелость рождается из уверенности и проявляется в солидарном понимании, «что хорошо» и «что плохо». Это касается в том числе и невозможности позволять свободе выбирать несвободу. В свою очередь, ясность мышления и поведения, как уже отмечалось, — это производная от ума. А чтобы ум стал бесстрашным, надо освободить науку и образование от догм. Проще говоря, чтобы общество стало смелым, чтобы увеличило свои ожидания, необходимо увеличить в стране средний уровень образования, средний доход и средний класс. Это даст возможность быть более амбициозными.
«То, что сегодня "загружается" в человека, его и формирует»
— За принятие решений белорусами, по вашим словам, отвечает культурная матрица, сформировавшаяся под влиянием травм. Но в мире есть много народов и государств, которым удалось соорудить эффективные системы, несмотря на то, что уровень фобий и травм у них гораздо больше. У финнов война также занимает важное место в истории, российское и шведское господство, суровый климат, депрессивность. Израиль живет в состоянии перманентной войны и с памятью о Холокосте.
— Это сложный вопрос, как формируется культурная матрица. В самой книге изложены сомнения не только относительно существенного влияния истории, но и вообще относительно того, существует ли культурная матрица, не является ли она чем-то вымышленным, чтобы объяснять сложные социально-экономические процессы. Есть много примеров, подтверждающих это сомнение: Аргентина, Германия, Италия, Испания, Китай, Корея, Россия, Япония. Общества в этих странах в разные периоды своей истории не были похожи сами на себя. Поэтому, вероятно, история не оказывает определяющего влияния на культурную матрицу.
Взаимосвязь среды проживания с культурой сегодня также сомнительна. Может, раньше климат и география имели свою роль. Например, доступ к торговым путям, ресурсы, суровый климат в свое время формировали в некоторых обществах мультикультурность, склонность к предпринимательству, к инновациям. Но сегодня — с развитием науки, технологии, урбанизации, открытости, демократизации, ростом доходов — влияние среды проживания на культуру ослабевает.
— Тогда что в связи с этим формирует эту культуру и, соответственно, поведение?
— Определяющий в формировании культурной матрицы — информационный фон. Все то, что сегодня «загружается» в человека, его и формирует. Если нас информационно окружают, например, советские символы, культ Второй мировой войны, то это влияет и на наше экономическое поведение.
«Будущее надо искать в будущем, а не в прошлом»
Кирилл Рудый после лекции для студентов Тъяньцзиньского университета иностранных языков, обучающихся по специальности «Белорусский язык»
— В своей книге вы критикуете краткосрочный ориентир белорусов. Вы связываете его с ориентацией на советское прошлое. Но люди хотят жить здесь и сейчас, а не надеяться, что «хотя бы дети когда-нибудь заживут». Или этот ориентир на будущее — не проявление популизма, который вы также критикуете?
— Жизнь сегодняшним днем ориентированная на потребление и ведет к истощения невозобновляемых ресурсов: природных, финансовых, интеллектуальных. Краткосрочный ориентир возникает из-за неразвитости институтов, когда приходится самим решать все вопросы здесь и сейчас, а также вследствие желания удовлетворить отложенные нужды. Это синдром бедности. Он проходит после достижения определенного уровня развития, насыщения, и тогда в обществе сам рождается долгосрочный ориентир. Это не внешний импульс.
— Но как обещание благ через N лет может быть импульсом и вдохновением для людей? Что должно произойти, чтобы белорусы в это поверили?
— Ориентир на будущее создает склонность к сбережениям и инвестициям, а не только к потреблению. Вы говорите о решении проблем по мере того, как они набираются. Но это значит ставить в один ряд мелкие и крупные проблемы, не расставлять приоритеты, не планировать ресурсы. Это уж точно нерационально и безответственно по отношению к детям, которым придется преодолевать последствия такой «хорошей» жизни родителей.
— Но если советское прошлое и его влияние на собственность, систему управления, предпринимательство приносит такие плохие результаты, то апелляция к каким историческим ценностям может изменить систему экономического поведения белорусов?
— Будущее нужно искать в будущем, а не в прошлом. Наши любые исторические аналогии могут быть вдохновляющим и рифмоваться с современностью, но если серьезно, то они просто неуместны в сегодняшней экономике. Есть современный успешный мировой опыт, который можно использовать, ничего самим не выдумывая и не восстанавливая из своего прошлого. Если мы станем мировым лидером в какой-либо сфере, тогда мы сможем пропагандировать собственный опыт, ссылаясь, возможно, и на исторические ценности.
«Наше общество, которое иногда само не знает, чего оно хочет»
— К негативным чертам белорусов вы относите патернализм. Но патернализм есть и в Китае, стране, которая своим доминированием охватывает весь мир и демонстрирует успехи в экономике.
— Между нашим и китайским, или азиатском, патернализмом есть отличия. Во-первых, Дэн Сяопин при проведении политики реформ и открытости почти не слушал мнения общества, которое еще не отошло в то время от культурной революции. Или Ли Куан Ю в Сингапуре. В его поколении только единицы имели образование. Кого там было слушать? Оба эти лидера-патерналиста делали ставку на передовой опыт, образование и внедряли то, что давало плоды.
— Тогда в чем секрет их экономического успеха?
— Успех был достигнут благодаря уверенности, куда должна была двигаться экономика — к рынку и открытости, и патернализму, то есть контролю за движением вперед без отскока назад. У нас сегодня в большей степени, чем тогда в Китае и Сингапуре, прислушиваются к мнению общества, которое иногда само не знает, чего оно хочет. И, кстати, китайское общество менее патерналистское по отношению к государству, чем белорусское. В Китае дорогостоящее медицинское обеспечение, дошкольное образование, декретный отпуск всего 3 месяца. Рассчитывать приходится прежде всего на себя. Это повышает склонность к сбережениям, долгосрочному планированию, предпринимательству. В результате сегодня более 60% ВВП Китая создает малый и средний частный бизнес.
«Независимость сама по себе не гарантирует благополучия»
Кирилл Рудый и постоянный представитель ПРООН в Беларуси Санака Самарасинха на Октябрьском экономическом форуме в Минске
— Вы говорите о важности чувства самостоятельности. Почему тогда независимость, реформы, определенность в западном векторе, осуждение коммунизма, ставка на свою историю не разрешили, например, проблемы стран Балтии? Оттуда выезжают сотни тысяч людей, более 10% молодого населения, люди разочаровываются в элитах.
— Независимость сама по себе не гарантирует благополучия. Это различные характеристики, которые приносят разные результаты. Делать самому не значит делать лучше. Дискуссия о взаимосвязи между независимостью и благополучием возвращает нас к вопросу о краткосрочных и долгосрочных ориентирах общества. Независимость можно получить быстро, а чтобы обществу стать богатым — нужно время. В этом судьба нашего поколения. Для нас сатисфакцией может стать сам путь и его прохождение, а не результат, который получит следующее поколение. Если хотите быстрого результата, то придется эмигрировать в развитую уже страну, как это произошло, например, со странами Балтии. Если хотите сдержать эмиграцию, привлечь новые финансовые и человеческие ресурсы, тогда необходима ориентация на будущее, уверенность в развитии, очевидность непрестанных улучшений.
— У части белорусов есть чувство, что независимость не принесла им ожидаемых изменений. А может, в этом есть резон и народ просто мудрее, чем профессора с их теориями, что свободный народ и государство смогут все?
— Что касается мудрости народа, то в нее можно поверить и следовать этой мудрости, когда есть признанные в мире результаты этой мудрости. Тогда и ученые будут изучать этот успешный опыт и строить на нем свои теории. Но пока это похоже на популизм и демагогию.
— Изменится ли ментальность белорусов, а вследствие этого и правила принятия решений, в результате смены поколений? Или все же новое поколение развивается по инерции?
— Смена поколений может привести к изменению ценностей, если у нового поколения есть больше возможностей, чем у предыдущего, чтобы воспринимать и закреплять новые ценности. Например, если есть доступ к более высоким технологиям, доходам, знаниям, новой информации, ориентирам. Но для экономики важнее сравнивать не разные поколения одной страны, а одно поколение различных стран. «Хочется жить лучше других, а не лучше, чем раньше». Поэтому вопрос — в скорости изменений ценностей в Беларуси и в других странах. Если у нас они более медленные, то и экономика будет отставать. Если у нас они станут быстрыми, то есть шанс догнать и перегнать другие общества.
— А могли бы вы привести успешные примеры, когда общества за короткое время сумели быстро изменить себя и экономику? Под влиянием чего это происходило и что было импульсом к переменам?
— Успешным примером экономического «раскодирования» много. За 20 последние годы выстрелила Грузия, которая, по оценкам знакомых азиатских бизнесменов, по многим условиях ведения бизнеса уже опередила Гонконг. Или Эстония, на которую в части IT-технологий начали равняться США. Новый импульс появился в Узбекистане. При этом время, необходимое для изменений, сокращается. У Сингапура на это ушло 25 лет. У Шанхая и юго-восточных провинций Китая — 20, восточноевропейских стран — меньше.
— А с чего нужно начинать?
— Начинать преобразования можно с чего угодно, главное, чтобы появилось доверие, которое объединяет. Недостаточно написать новый закон, который будет предписывать желаемую реальность в стране. Люди должны поверить и сами поддерживать постоянность перемен. И в этом надо убедить не только себя и своих знакомых. Долгосрочное доверие, которое объединяет все общество, формируется не в своем кругу, а как доверие по отношению к незнакомцам. Это фундамент для появления «мы», которые будут поддерживать устойчивый запрос на устойчивое развитие.
Обсудить новость на Форуме