16:15 30.01.2013 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
КАТАСТРОФИЧЕСКИ ПРОСТО
Дмитрий Губин беседует с историком Олегом Будницким
30 января исполняется 80 лет роковому событию в мировой истории: в 1933 году в этот день канцлером Германии стал Адольф Гитлер. Потом были 12 лет нацистского кошмара, за который человечество заплатило колоссальную цену. Как все это могло случиться тогда, а главное, действует ли прививка от нацизма теперь? "Огонек" попытался найти ответ на эти вопросы
О том, как становился тоталитаризм в Германии, и можно ли проводить параллели между событиями 80-летней давности и современностью — доктор исторических наук, профессор НИУ ВШЭ Олег Будницкий
— Среди образованных россиян популярен вопрос: как мог народ Гете и Шиллера, привыкший к аккуратности и порядку, поверить бесноватому фюреру?
— Нравится мне это определение — "народ Гете и Шиллера"! А русский народ — это "народ Толстого и Достоевского"? Или еще иногда и Ваньки-Каина?.. Гитлер и нацизм не были неизбежны, хотя предпосылки к авторитаризму в Германии имелись. Во-первых, довольно короткая история демократических институтов, если сравнивать с Францией и Великобританией. И, конечно, Первая мировая война, которая привела к краху, к тому, что от Германии откусили большие территории, к ощущению тотального унижения и хаоса. Которое особенно усилилось в начале 1930-х, в период мирового кризиса. Тогда простые немцы как бы устали от политики. От множества партий, обещающих и не выполняющих. Один из лозунгов Гитлера был, что он прекратит это политиканство, когда партии думают о себе, а не о народе. И он прекратил! Уже летом 1933 года часть партий была запрещена, часть самораспустилась. И еще: Гитлер — сам человек из народа — постоянно говорил о человеке труда. И — единство, единство, единство, мы все немцы, мы все едины! Понимаете, на обыденном уровне хорошо известно о нацистском терроре, о гестапо. Но на начальном этапе это сопровождалось риторикой не только раздражающей, создающей образ врага, но и успокаивающей, причем в легальной обертке. Гитлер учитывал законопослушность немцев. Например, чрезвычайный закон "О защите народа и государства", принятый после пожара в Рейхстаге, которым де-факто отменялись все права личности и про который кто-то из историков удачно сказал, что это и была конституция Третьего рейха, он проводился через парламент! После этого задержать, арестовать можно было любого, можно было закрыть любой печатный орган. Понимаете? Такое сочетание насилия и как бы законности происходящего. В феврале 1933 года в Германии уже запрещаются оппозиционные газеты, арестовываются не только коммунисты, но и социал-демократы, кроме полицейских участков и тюрем в Берлине штурмовики в 50 бункерах держат людей безо всякого суда... А на поверхности — риторика о народном единстве, акты, утверждаемые рейхстагом, массированная идеологическая обработка. Речи Гитлера передаются по радио, и репродукторы устанавливаются так, чтобы все слышали эти речи, и каждый немец знает, что 14 лет разрухи и национального позора закончены, что... что...
— ...что Германия поднимается с колен? Да, это понятно. Но объясните, пожалуйста, почему это не получало отпора?
— При всей быстроте перемен, а в Германии фактически произошла революция, Гитлер был великим дозировщиком. Бесноватый-то бесноватый, но он умел тормозить, когда нужно. Он умело изображал из себя умеренного. Сейчас трудно представить, но до 1938 года немцы называли Гитлера "канцлером мира": ведь он всего добился без единого выстрела! Более того, Гитлер всячески декларировал свое миролюбие! Немцы не хотели большой войны, они помнили Первую мировую, им это импонировало... Или взять первую крупную публичную акцию нацистов — бойкот еврейских магазинов 1 апреля 1933 года. Он провалился! Потому что домохозяйки начали заранее закупаться. Кто-то по соображениям экономии, но многие — чтобы продемонстрировать лояльность соседям-евреям. Преследования евреев вызвали возмущение за границей, и Геринг тут же заявил, что евреи пользуются такими же правами как другие граждане. Нацисты умели маневрировать. Тут слово "постепенно" очень важно. Сначала евреям законодательно запрещено занимать госпосты, потом — работать адвокатами... Но в итоге то, к чему Муссолини шел семь лет, Гитлер сделал за три месяца, при этом умудряясь выглядеть умеренным политиком, сдерживающим штурмовиков и чернь. И это, кстати, привело к тому, что радикально настроенные низы, голосовавшие прежде за коммунистов, стали поддерживать нацистов.
— Как происходила социальная капитуляция перед нацизмом?
— Гитлера чуть ли не первой поддержала немецкая интеллигенция. Нацисты ведь были большими мастерами массовых зрелищ. И вот начало марта 1933 года, День Потсдама, день национального единства: огромные толпы, театрализованное представление, седой Гинденбург и молодой канцлер Гитлер, мы все немцы, давайте работать на страну, и сколько можно терпеть унижения — это так действовало, что некоторые вполне приличные деятели нацизм приветствовали! Вы знаете, что, например, книги сжигали под специально написанные одним поэтом "огненные речовки"?!
— Да? Я помню смысл — "нет — фальсификации истории", "нет — половой распущенности", "нет — засорению родного языка", "нет — антинародным журналистам"... Но я был уверен, что это в ведомстве Геббельса сочиняли...
— Мы знаем имена знаменитых немцев, кто был лишен Гитлером гражданства,— братьев Манн, Фейхтвангера, Ремарка, Эйнштейна. А десятки других Гитлера приветствовали. Готфрид Бенн писал Клаусу Манну, объясняя свою поддержку гитлеровского режима: "Я по сокровенным личным мотивам за новое государство, ибо это мой народ прокладывает себе путь вперед... Поскольку я вырос в деревне, среди стад, я еще знаю, что такое родина". Кто бы мог подумать, что Герхарт Гауптман, нобелевский лауреат, третируемый нацистами, напишет статью "Я говорю да!", где он действительно говорил Гитлеру "да". А знаменитый экзистенциалист Мартин Хайдеггер вступил в нацистскую партию, надел коричневую рубашку и получил назначение на пост ректора Фрайбургского университета... Как говорил Талейран, "революция — это тысячи новых вакансий". Да, кто-то продавался, кто-то поддавался. Историк Дэниел Голдхаген написал про это целую книгу — "Добровольные палачи Гитлера"... При этом шло всяческое подчеркивание равенства, уважения к человеку труда. Вы знаете, что Гитлер сделал официальным празднование 1 мая? Адольф Гитлер! Уже 1 мая 1934 года отмечалось как Праздник труда, а на следующий день были разгромлены профсоюзы — с теми же колоссальными шествиями и красивыми речами. Это вот классика гитлеровская. Разгромлены здания, захвачена казна — и вместо такой вот независимой "Солидарности" образован трудовой фронт. Ведь что такое тоталитарная система? Возникла целая сеть различных государственных организаций, через которую в нацистскую политику вовлекалась молодежь. "Союз немецких девушек", "Гитлерюгенд"... Некоторые плевались, но для некоторых это был путь наверх. В "Гитлерюгенде" было много должностей и должностишек! А параллельно проводилась социальная политика. До Гитлера отпуска у рабочих были три дня, а при Гитлере они резко выросли. Можно было поехать на целую неделю в круиз по дотируемой путевке к норвежским фьордам...
— В книге Бжезинского и Фридриха "Тоталитарная диктатура и автократия" перечисляются признаки тоталитарного государства: единая идеология, однопартийность, контроль над прессой и судом, репрессии, централизация и т.д. Но там почти ничего про экономику. А ведь Гитлер построил автобаны, в то время как Сталин так и не смог!
— Экономическая политика нацистов — это отдельная история. Ведь Гитлер пришел к власти без определенной экономической программы. Идея отдать универмаги мелким лавочникам была заброшена быстро. В итоге в Германии применили фактически кейнсианскую модель, когда государство субсидировало создание рабочих мест и экономический рост. А благодаря векселям, придуманным талантливым финансистом, президентом Рейхсбанка Ялмаром Шахтом, так называемым мефо-векселям, удалось избежать инфляции! Идея же строительства автобанов путем общественных работ — она вообще из 1920-х годов, из Веймарской республики. У Гитлера, кстати, были четырехлетние планы, "великие стройки национал-социализма", он ездил по стране и где втыкал лопату — туда привлекались люди, и безработицу полностью победили... Для борьбы с безработицей, например, нацисты давали льготные кредиты молодоженам, при рождении ребенка четверть кредита списывалась, и женщины сидели дома, уходили с рынка труда... Параллельно началось возрождение военной промышленности и рост был колоссальным! Другое дело, что производство предметов потребления сокращалось, и немцы по сравнению с соседями жили не слишком хорошо, "пушки вместо масла" — это было конкретной вещью, ликвидация безработицы постепенно переросла в полугодовую трудовую повинность. То есть там было много чего!
— И, конечно, любые попытки самостоятельности, самоорганизации, независимости на местах искоренялись как сепаратизм?
— При Гитлере ликвидация самостоятельности земель, их унификация была одним из первых актов. Ликвидация местного самоуправления, назначаемые гауляйтеры. Тоталитарное государство и федерализм несовместимы. Отсюда, кстати, такое подчеркивание слова "федеративная" в послевоенном названии ФРГ.
— ХХ век вообще был веком авторитарных и тоталитарных режимов. Гитлер ведь не исключение. Сталин, Муссолини, Салазар, режимы 1930-х годов в Литве, Латвии и Эстонии — откуда такая сыпь?
— Надо все время помнить, что все эти страны оказались после Первой мировой войны в ситуации радикального изменения границ. Вследствие крушения монархий, империй случилось то, что Хосе Ортега-и-Гассет называл "восстанием масс",— колоссальная демократизация. Но не в смысле демократизации общественных институтов, а в смысле прихода низов в политику. Возникают государства, не имеющие демократических традиций, происходит примитивизация политической жизни, сопровождающаяся экономическими потрясениями, ростом национализма,— это все приводит к идее сильной власти для преодоления трудностей. Когда демократизация, многопартийная система, выборы — это всегда поначалу вызывает ощущение хаоса. А риторика диктаторов всегда направлена против "парламентской говорильни". Это у всех одинаково.
— Когда в нашей Думе призывают запретить лицам с иностранным гражданством работать на телевидении, невольно вспоминаются "25 пунктов" нацистской программы: "Средствами массовой информации могут владеть только немцы; не немцам запрещается работать в них". Что скажете?
— Мне, как и любому вменяемому человеку, сказанное в Госдуме показалось дичью. История — это открытая система, в ней много вариантов, тенденций и конкретных действий в конкретных обстоятельствах. В странах, которые находятся в стадии трансформации, где, как говорил Толстой, все "перевернулось и только укладывается", возможно всякое, но я надеюсь, что в Госдуме до голосования не дойдет. История, конечно, ничему не учит, но все же чувство опасности в обществе развивает. И второй момент — информация. В век интернета устроить тотальное промывание мозгов, как в нацистской Германии, не то чтобы невозможно, но непросто. Ну а третье — это рост индивидуализма в обществе. Почему я ставлю индивидуализм со знаком плюс? Это сопряжено с пониманием ценности прав личности. В России всегда был перекос в пользу прав общности, коллектива. И нам предстоит еще пройти путь для понимания, что права личности равновелики правам коллектива. Хотя бы потому, что ликвидация прав личности и была краеугольным камнем гитлеровской Германии.
Беседовал Дмитрий Губин
Обсудить новость на Форуме