14:02 05.01.2011 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
КАК УБИВАЛИ «ВСЕБЕЛОРУССКОГО СТАРОСТУ»
80 лет назад белорусское государство возглавил Александр Червяков – человек на фоне которого могут померкнуть фигуры всех последующих советских руководителей нашей страны. «Салідарнасць» вспоминает, как «всебелорусский староста» проводил белорусизацию, «укрупнял» БССР, и какую роль в его самоубийстве сыграл Сталин.
Днем 16 июня 1937 года в Минске во время XVI съезда КП(б) Белоруссии раздался выстрел. Через несколько минут в кабинете председателя Центрального исполнительного комитета (ЦИК) было обнаружено бездыханное тело его хозяина Александра Червякова. В предсмертной записке, в частности, говорилось: «Все от меня отвернулись. Мне бросают самые несуразные обвинения в двурушничестве…»
Через несколько часов съезд КП(б)Б продолжил свою работу.
…За много лет до этого, в 1914 году, педагогический совет Виленского учительского института выдал выпускнику Александру Червякову неудобную для жителя Российской империи характеристику: «Способный и толковый, но увлекается чтением сомнительных газет». Неудивительно, что когда в начале 1917-го его из запасного полка в Иркутстке откомандировали в пулеметную школу в Петроград, Червяков быстро влился в ряды РСДРП.
Причастность к рядам большевиков и Октябрьской революции позволила молодому учителю сделать невероятную карьеру. После изгнания поляков из Минска и второго провозглашения БССР Александр Червяков 18 декабря 1920 года в 28 лет был избран председателем Совнаркома (будущего Совета министров) и ЦИК (будущего Верховного Совета) БССР. В его руках оказалась исполнительная и законодательная власть в республике.
Создание культа «нашего человека»
Большевики придумали правило: культура должна быть национальной по форме, но социалистической по содержанию. Для Червякова все наоборот. Он обращается к белорусам-иммигрантам с призывом вернуться на родину. К концу 1921 года из-за границы возвращается более 300 представителей интеллигенции.
В республике разворачивается «белорусизация». Ее вдохновитель и мотор – Червяков.
Открывается БГУ, создается Институт белорусской культуры (будущая Академия наук). К началу 1928 года на белорусский язык преподавания переведено 80% общеобразовательных школ, такой же процент служащих в центральных учреждениях.
В одном из поздравлений к пятилетию нахождения Червякова во главе ЦИК отмечалось: заброшенная при царском режиме Беларусь стала ныне политическим и культурным центром всех белорусов.
Несмотря на все свои посты (до смерти он был одним из сопредседателей ЦИК СССР –высшего органа законодательной власти), Червяков остается простым и скромным человеком. По воспоминаниям его дочери Софьи Александровны (скончалась в 2000 году), он вообще никогда и ни на кого не повышал голоса. Писатель и руководитель литературного объединения «Маладняк» Михась Чарот (расстрелян в 1937-м), писал в отчете об одной из рабочих поездкок Червякова по регионам:
– Аляксандр Грыгор’евіч, памагаючы цягнуць з гразі аўтамабіль, не агледзеўся, як поўны камаш набраў вады… Праўду сказаўшы, камаш то яго быў дзіравы, дзеля чаго мы і не раілі лезці ў лужу.
Другой яркий пример поведения Червякова приводил писатель Максим Лужанин:
– Сведкі яго падарожжа па Полаччыне могуць успомніць і падцвердзіць. Машыну даводзілася часта спыняць. Зглядзеўшы яе здалёк упоперак дарогі клаліся дзядзькі і накрывалі галаву паперай, дзе былі спісаны ўсе мужыцкія крыўды. І Чарвякоў кожны раз выходзі сам, браў заяву, падымаў з зямлі чалавека… і падвозіў да вёскі ці раёна.
Через несколько лет у бывшего председателя СНК БССР Иосифа Адамовича выбьют следующие показания: «Червяков занимал позицию человека, стоящего «вне подозрений», прекрасно знал и разбирался во всем, что делается в Советской Белоруссии… В среде интеллигенции создался своеобразный культ «нашего человека».
Восстановление хозяйства и «укрупнение» БССР
Культурой сыт не будешь, и в БССР набирает силу НЭП. К 1927 году после разрухи внесенной Первой мировой и советско-польской войнами восстанавливается сельское хозяйство республики – во многом благодаря поддержанной Червяковым «прищеповщине».
Наркомом земледелия Дмитрий Филимонович Прищепов (умер в тюремной больнице в 1940-м) выдвигает лозунг «Беларусь – красная Дания» и предоставляет крестьянам свободу выбора землепользования. Те расселяются на хуторах, индивидуальные хозяйства получают льготы. Потом это расценят как «искусственное возрождение кулачества»…
Успех Червякова и правительства БССР в 20-е годы можно, пожалуй, объяснить свободой их действий. На фоне будущих репрессий уклады первых лет советской власти просто таки поражают. Дочь Червякова Софья вспоминала:
– Сталин имел привычку беспокоить нас в любую пору дня: когда отца не было на работе, среди ночи. Семья ложилась спать поздно. Ждали мы отца. Нередко, утомленный бессонницей, он бросался подремать и в обеденный перерыв. Мама однажды сказала Сталину. Ну, пожалела отца будить. Что он сказал ей, я не помню. Но она покраснела, быстренько побудила Александра Григорьевича.
Под руководством Червякова происходит «укрупнение» БССР – возвращение Беларуси захваченных Советской Россией земель. В 1924 году БССР переданы уезды Витебской, Гомельской и Смоленской губерний – территория республики увеличивается до 4,2 млн. человек.
Как умелый политик Червяков обходит острые углы и маневрирует. На заседании Президиума ЦИК СССР 4 июня 1926 года в Москве Червяков рассказывает о белорусской интеллигенции и националистах за рубежом:
– По их мысли, в состав Беларуси должны войти только по национальной отметке еще и некоторые территории на восток от современных границ Советской Белоруссии. На этом они строят свою политику организации сил против советской власти…
Таким образом, Червяков одновременно показывает преданность Москве и жестко ставит вопрос о будущем втором укрупнении территории БССР, косвенно угрожая выходом ситуации из-под контроля. В ноябре Политбюро ЦК ВКП(б) решает присоединить к БССР Гомельский и Речицкий уезды, население увеличивается еще на 649 тыс. человек…
Как на лакмусовой бумажке, взгляды Червякова видны в его программной статье «За Савецкую Беларусь» (1927 г.).
– …(Перед Первой мировой войной) белорусское население городов составляло 40%, деревенское – 76%. Несмотря на это, господствующее положение в Беларуси занимали русские и поляки – первые в качестве представителей администраций, а вторые, как наиболее крупные землевладельцы, – писал Червяков. – Все нерусское уничтожалось, преследовалось… Русификаторская волна увеличивалась через казарму, церковь, государственные учреждения.
В этой же статье «всебелорусский староста» фактически пересказывает историю БНР, между строк отдавая ей дань уважения, но подчеркивая: «сегодня политический и культурный центр белорусов – Менск, и это многие из закардоннной интеллигенции признают».
Мечта руководителей БНР не осуществилась, а мечта Червякова как будто реализовывалась.
«Ура славным чекистам!» <
Для национал-коммунистов все закончилось достаточно быстро и трагично. Уже в конце 1927-го на съезде КП(б)Б было заявлено, что «мелкобуржуазный национализм и национал-демократизм» превратился в контрреволюционное явление. «Белорусизация» и НЭП сворачиваются.
В 1929 году Сталин выступает на апрельском пленуме ВКП(б) с речью о правом уклоне в партии. КПБ предписывает Червякову срочно подвергнуть «свои правооппортунистические установки прямой, решительной, большевистской самокритике», и в декабре он пишет в «Звязду» покаянную статью. Червяков растоптан. Еще через несколько дней он пишет заявление в Москву, где ставит вопрос о невозможности дальнейшей работы и отзыве из Беларуси. Прошение подвешенного на крючке председателя ЦИК БССР отклоняют.
Атаки на Червякова будут продолжаться. Так, в 1930-м на XIII съезде КПБ секретарь Минского окружкома Славинский заявляет, что Червяков «лучше разбирается в вопросах Белорусской социалистической грамады и «Нашай Нівы», чем в вопросах ленинизма». И добавляет: «Ошибки росчерком пера не уничтожаются».
Но признавая заслуги Червякова, идеализировать его личность, безусловно, не стоит. В стране, где набирали ход репрессии, государственный деятель не мог остаться с чистыми руками. В критическом для себя 1930-м сломленный Червяков дает показания против хорошего знакомого Янки Купалы, обвинявшегося по сфабрикованному делу «Союза освобождения Беларуси». Про встречи на квартире поэта он говорит: «Несомненно эти банкеты… организованное мероприятие, использовавшееся ими для контрреволюционной работы».
В 1930-м Червякову оставляют жизнь. Другим везет меньше. По делу «Союза освобождения Беларуси» арестовано более 100 представителей белорусской интеллигенции. ЦК КПБ заявляет о сплошной коллективизации, что означает начало раскулачивания. Впереди – культ Сталина и массовые репрессии.
Софья Червякова, жившая с семьей в элитном партийном доме (ныне это улица Карла Марса, 30) вспоминала:
– Когда начались аресты, я заканчивала школу и хорошо помню, как утром к маме с полными ужаса глазами, прибегала то одна, то другая соседка. Просили заступиться за мужа или отца, помочь разобраться... Передавались ли эти просьбы отцу, тоже не знаю, при детях взрослые таких разговоров, как правило, не вели.
В 1937-м в стране идет «охота на ведьм» и партийная чистка. Товарищи по работе, друзья, родные оказываются вредителями, врагами народа, шпионами. В этой обстановке в Минске в июне открывается XVI съезд КП(б) Белоруссии.
Червяков, действующий глава ЦИК, подвергается жесточайшей критике и обвинениям. Во время его выступления в зале гул, свист, крики. Людей там нет: спасая свои шкуры, делегаты готовы утопить кого угодно.
14 июня первый секретарь ЦК КПБ Василий Шарангович («обаятельный и всегда такой милый Василий Фомич» – вспоминала потом пораженная дочь Червякова) в шифротелеграмме Сталину указывает, что считает необходимым снять Червякова с поста председателя ЦИК. Резолюция Сталина положительная: . В условиях 37-го это фактически означает, что Червякову конец – его арест и расстрел неизбежны.
Об утреннем заседании съезда 16 июня газета «Рабочий» сообщала: секретарь ЦК ЛКСМБ товарищ Августайтис «критиковал товарища Червякова за примиренческое отношение к врагам народа, за отсутствие большей бдительности и зоркости». «Товарищ Соскин (секретарь Оршанского райкома) отмечает, что, сколько бы Червяков не «критиковал» себя и не бил себя в грудь, неоспоримым остается то, что он со своим грузом не расстанется».
После объявления перерыва Александр Червяков, очевидно зная, какой ужас его ожидает, направляется в свой кабинет и стреляется…
На вечернем заседании Шарангович заявил о самоубийстве «по личным мотивам» и расценил поступок Червякова как «антипартийный». Через несколько дней закрывая съезд КПБ, он возвратится к Червякову.
– Товарищи, возьмите то, что он здесь говорил о Голодеде (близкий знакомый Червякова, глава СНК на тот момент уже был арестован – через два дня он выбросится из окна). Меня просто удивило. Человек он политически грамотный. Человек видит, что Голодеда на съезде выкрывают как правого по конкретным материалам. Червяков же… не критиковал его политически, не выкрывал правые дела Голодеда, – вырывается у изумленного Шаранговича. Самоубийство Червякова он уже называет «вражеским актом», «актом против народа».
После выступления Шаранговича съезд КПБ закрывается долгими аплодисментами и выкриками «Да здравствует товарищ Сталин!» и «Ура славным чекистам!».
…Василий Шарангович будет арестован через месяц и расстрелян вместе с Бухариным. К весне 1938-го года к высшей мере наказания будут приговорены 34 из 64 членов ЦК КПБ.
С самоубийства Червякова в Беларуси не будет ни одного государственного лидера защищавшего национальную культуру и язык. В независимой Республике Беларусь глава государства . Имя Червякова окажется, по сути, забытым.
Руслан Горбачев 05.01.2011
Обсудить новость на Форуме