00:45 29.08.2015 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Юрий Дракохруст. Короткевич и Статкевич: два пути белорусской оппозиции
Пресс-конференция , которые не поддерживают кандидатуру Татьяны Короткевич — Николая Статкевича, Владимира Некляева, Анатолия Лебедько и Павла Северинца, — стала знаком консолидации этого течения отечественной политической мысли. Налицо организационное единство, единый план и единый лидер — Николай Статкевич.
Юрий Дракохруст, обозреватель белорусской службы «Радио «Свобода». Кандидат физико-математических наук. Автор книг «Акценты свободы» (2009) и «Семь тощих лет» (2014). Лауреат премии Белорусской ассоциации журналистов за 1996 год. Журналистское кредо: не плакать, не смеяться, а понимать.
Если очень кратко, то план таков: добиваться перевыборов, игнорировать официальные выборы. Из заявлений самого Статкевича следует, что он лично не исключает и Площадь как способ достижения поставленной цели.
Вопрос заключается в том, насколько широкую и решительную общественную поддержку получит план, обнародованный на пресс-конференции 28 августа. Фактически главным обвинением в адрес официальных выборов является то, что в них не участвует Н. Статкевич. Для народа, да и не только для него, неочевидно, что В. Некляеву, А. Милинкевичу, П. Северинцу кто-то мешал баллотироваться, а А. Лебедько и С. Калякину — собрать должное количество подписей. Стоит заметить, что чисто юридические аргументы не слишком сильно мотивируют народные массы. Отсутствие свободных и справедливых выборов — не тот дефицит, который порождает массовый протест.
Не дали участвовать в выборах истинному лидеру, выразителю народных чаяний, народному герою и заступнику — это куда теплее. Но возникает вопрос: сколь многие белорусы рассматривали и рассматривают Николая Статкевича в таком качестве? По крайней мере, социологические данные свидетельствуют о том, что немногие. Правда, согласно июньскому опросу НИСЭПИ, тогдашний политзаключенный () оказался на втором месте после действующего президента, но 6,5% рейтинга, так представляется, недостаточная величина для фокусировки мощной кампании народного протеста.
Сейчас, правда, август, а не июнь, Статкевич вышел из тюрьмы, сделал несколько важных заявлений, сумел буквально за несколько дней сформировать коалицию из значимых фигур оппозиции, которые до его освобождения особого стремления объединяться не демонстрировали. Все это может привлечь к политику дополнительные симпатии. Однако от симпатий до действия путь не очень короткий.
Кстати, если примерять к Статкевичу роли Нельсона Манделы и Вацлава Гавела, то, вынося за скобки личностные сравнения, стоит сказать, что ситуации в Южно-Африканской Республике и Чехословакии, которые вынесли Манделу и Гавела на вершину власти, были иными, чем в Беларуси сейчас. Не Мандела заставил власти ЮАР демонтировать систему апартеида, не Гавел вывел сотни тысяч людей на площади городов коммунистической Чехословакии. Мандела и Гавел блестяще воспользовались ситуацией, но породили ее не они и не симпатии к ним. А какой ситуацией в Беларуси может воспользоваться Статкевич?
Экономическим кризисом? Кризис налицо, но конвертируем ли он в протест и тем более в протест за Статкевича? Кризис, судя по всему, мировой, что еще больше затрудняет конвертацию — белорусский рубль упал, так и тенге упал, и юань упал, и мировые биржи упали. Тощий год на Землю пришел. Кого обвинять? Лукашенко? Обаму? Судьбу? Цикличность капиталистической экономики? Неоднозначность ответов порождает и неоднозначность возможных реакций.
Участники пресс-конференции много внимания уделяли внешнему признанию выборов. Например, по мнению В. Некляева, пока права Статкевича, в том числе и возможность избираться, не восстановят, «никакие выборы не могут быть законными, и тем более — признанными западными демократическими странами».
Фото: Дмитрий Брушко, TUT.BY
Это выглядит необычайно смелой гипотезой, особенно в свете прошедшего незамеченным заявления руководителя группы наблюдателей ОБСЕ Жака Фора. На вопрос, собираются ли члены группы встречаться со Статкевичем, он ответил: да, в случае, , скажем, в качестве доверенного лица. Таким образом, наблюдатели ОБСЕ не считают, что нерегистрация Статкевича уже делает выборы незаконными. Они могут признать выборы справедливыми или не слишком, но неучастие в них Статкевича в качестве кандидата не только не определяет оценку, но и не сильно на нее влияет.
Что до международной легитимности президента А. Лукашенко, то часть оппозиции, представленная на пресс-конференции 28 августа, уделяет ей чрезвычайно большое внимание. «Мы плотно работаем с международным сообществом — если сейчас не провести работу по делегитимизации итогов выборов, то Лукашенко впервые станет легитимным президентом после 1996 года», — заявил А. Лебедько.
В интервью , что для него одной из главных, если не самой главной целью Площади-2010 было обеспечение непризнания выборов. По его словам, целью и гипотетической Площади-2015 является именно это.
Но что такое признание выборов, что такое международная легитимность? Кому послы западных стран и посол ЕС вручали верительные грамоты и до выборов 2010 года, и после них? По чьему приглашению в феврале нынешнего года канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Франсуа Олланд приезжали в Минск на переговоры по Украине? Почему-то вручают грамоты Лукашенко, приезжали по приглашению его же. Так разве это не признание легитимности?
А как там, кстати, с международной легитимностью президента Казахстана Назарбаева после выборов этого года с чудесным результатом в 98%? А все в порядке у него с ней. И у Путина, кстати, в порядке. Да, Путин (как и Лукашенко) под визовыми санкциями, но визовые санкции не эквивалентны непризнанию.
Ну есть некие тонкости, детали дипломатического ритуала, которые являются последствиями той или иной оценки выборов. Не случайно белорусская власть заинтересована в положительных оценках. Но насколько она заинтересована в таких оценках и каких жертв стоит достижение отрицательных, влияющих только на упомянутые тонкости ритуала?
Нет, если протесты охватят всю Беларусь, власть зашатается, то Запад, разумеется, кидаться на спасение Лукашенко не будет. Тогда, возможно, и помянут, наряду с прочим, что полного признания выборов 2010 года не было. Это, впрочем, не сильно на что-то влияет. Власть Бакиева имела в 2010 году сомнительную с точки зрения Запада легитимность, законность власти президентов Египта Мурси в 2013 году и президента Украины Януковича в 2014 году сомнений у Запада не вызывала. Мурси и Януковичу признание не помогло, неполное признание причиной поражения Бакиева не стало. Даже в ситуации с Каддафи причиной международного вмешательства была не природа его власти, а в первую очередь способ обхождения с восставшим народом.
То есть порядок именно такой: если в некоей стране происходит конфликт, кризис власти, тогда международный статус правящего режима имеет некоторое значение в формировании отношения Запада к этому кризису. Представление, что Запад будет создавать этот кризис на основании своих оценок тамошней власти, представляется несколько наивным.
Если коалиция во главе с Н. Статкевичем сумеет поднять белорусское общество на массовый протест, Запад, скорее всего, посмотрит на это благосклонно. На план устроить такой протест, скорее всего, не посмотрит никак.
Для оценки гипотетической эффективности кампании, заявленной Н. Статкевичем и его союзниками, следует упомянуть и другую линию, другой путь, который избрала другая часть оппозиции. Я имею в виду Татьяну Короткевич и ее команду. Интересным образом власть и Статкевич со товарищи разными способами стремятся «разжаловать» ее из оппозиции. Почему? А потому что выборы, независимо от их характера, это полное неожиданностей рандеву политических активистов и вообще политизированной публики с народом. Под политизированной публикой я имею в виду сторонников не только оппозиции, но и активных сторонников власти с артикулированными политическими взглядами. Подавляющая часть народа политикой обычно не интересуется, но это не значит, что никаких политических представлений у этих людей нет. Просто они другие, гораздо менее внятные, менее обусловленные собственно политическими мотивами. Почему эксперты всегда рекомендуют оппозиции во всех странах объединяться? Кроме всего прочего, с учетом особенностей электорального поведения неполитизированных масс. Если в бюллетене два и более имен оппозиционеров, голоса не только раскладываются между ними, их в сумме получается меньше, чем было бы за одного, потому что выбор для простого избирателя труден, и во избежании этой трудности он часто проголосует за привычное.
А Короткевич в бюллетени от оппозиции будет одна. Или единая. Автора этих строк ревнители оппозиционного благочестия упрекали в злокозненном смешении этих важных понятий. Но они на самом деле будут смешаны не в моем, а в массовом понимании. Массовый белорус про политику знает, что есть Лукашенко, что есть такая оппозиция, с большим напряжением вспомнит пару имен. Напомнят про Статкевича — скажет: а да, есть такой, слышал. И забудет через минуту.
И вот приходит такой белорус или белоруска на избирательный участок и рассуждает: «Что-то „батька“ все же не то делает. Зарплата стала совсем слезы, девальвации одна за другой, поувольняли сколько, глядишь, и меня. Ну и кто там есть? Эти вроде вообще никакие. Ни о чем. Ага, вот баба. Что-то она там против властей говорила. И не за Майдан. Не хватало еще кровь нам лить. А вот и проголосую за нее, „батька“ как был „батькой“, так и останется, ясное дело, но „соли ему на хвост“ насыпать стоит».
Таким может быть политико-психологический механизм голосования не традиционного оппозиционного электората, а массового протестного голосования людей, для которых Короткевич и Статкевич на самом деле на одно лицо, которые разозлены кризисом достаточно, чтобы выразить свой протест голосованием за альтернативу, но недостаточно, чтобы бороться за справедливые выборы, практиковать «игнор» и тем более выходить на площадь.
Именно этот механизм и хотят разрушить Л. Ермошина своей мнимо неуклюжей «защитой» Короткевич от альтернативной проверки подписей, и «заклятые друзья» Короткевич по оппозиции. Если удастся в глазах и оппозиционного, и главное — массового недовольного электората — сделать ее неотличимой от С. Гайдукевича, В. Терещенко и Н. Улаховича, то эффект «единой-единственной» пропадет или, по крайней мере, смажется. Может, и получится — к вящему удовольствию как А. Лукашенко, так и Н. Статкевича.
А если нет, то что это даст? Система подсчета голосов у нас ведь своеобразная, скажет читатель. Ну есть опросы, а главное — есть народная молва, мнение народное. Человек вообще — стайное животное. А любые стайные животные: обезьяны, волки, люди — умеют чувствовать общее настроение стаи.
Так что если механизм массового протестного голосования сработает, то в Беларуси появится новый политик с весьма значительной, причем «свежей», народной поддержкой. А в чем сила политика, как не в этом? Уж во что потом сумеет эту поддержку конвертировать Т. Короткевич — это другой вопрос. Но выше я говорил о возможностях, которыми в свое время воспользовались Н. Мандела и В. Гавел. Неожиданно внушительный результат на выборах — это возможность.
Сценарии сформировались и четко сформулированы. Татьяны Короткевич и Николая Статкевича. Ну и Александра Лукашенко, разумеется.
Читать полностью:
Обсудить новость на Форуме