11:30 21.03.2011 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
ЯРОСЛАВ РОМАНЧУК: «СЕТИ ТАК ПЛОТНО РАССТАВЛЕНЫ, ЧТО У ЛУКАШЕНКО ВООБЩЕ НЕ ОСТАЕТСЯ НИКАКОЙ СВОБОДЫ МАНЕВРА»
«Салідарнасць» продолжает проект «Выборы: Реконструкция». На этот раз экс-кандидат в президенты Ярослав Романчук рассказал, какие договоренности у него были с Владимиром Некляевым, что за сценарии реализовывались на Площади, и где обсуждался вариант захвата Дома правительства.
«У меня от кампании остались только долги»
— В чем, на твой взгляд, главная проблема прошедшей кампании?
— Самая большая проблема всех последних кампаний в том, что за 12 месяцев до выборов появляется некий неструктурированный человек с деньгами либо с мощной международной поддержкой, который говорит: партии ни на что не годны, старые партийные лидеры не умеют разговаривать с людьми, поэтому избирателю надо новое лицо.
Понятно, что у Гончарика была своя специфика, у Милинкевича – своя, у Некляева и Санникова – своя. Но, тем не менее, это один и тот же проект. Солдаты, естественно, берутся из партийных структур, потому что они имеют опыт, знания, но не имеют денег — для них это не только способ выразить свое мнение, но и немного поправить материальное положение.
Есть также проблема в том, что в Европе поддерживаются не идеи, не программы, а конкретная персона. Ребята, которые влияют на мнение ЕС и США, предлагают своего человека. Этот человек может не иметь поддержки в Беларуси, не иметь структур, отказываться от выхода на единого кандидата, но они будут настаивать на его кандидатуре. И начинают долбать тех, кто хочет реальных изменений, обвиняя политиков, что один – проект Москвы, другой – проект администрации президента (как неоднократно говорили обо мне, Лебедько и всем ОГП).
В результате после выборов мы имеем факт увеличения финансирования Европейским союзом программ государственных структур, имеем факт неподдержки политических объединений, и собственно сейчас решается вопрос, кто же будет оператором ресурсов в белорусском гражданском обществе в течение ближайших 3-4 лет.
И если ничего не поменяется, опять за год до выборов появится очередной парень с мегаресурсами и скажет: я самый лучший, я самый правдивый, давайте работать на меня. И организациям, партиям ничего не останется, как это делать.
— Но чем-то ведь эта кампания отличалась от предыдущих?
— Уникальность этой ситуации, в отличие от 2006 года, заключалась в том, что была еще какая-то поддержка с Востока. Нынешние главные фигуры оппозиции были не только Сикорского творение. И это то, что находит подтверждение из 3-4 разных независимых источников. Да, это был совместный проект, который мы все очень хорошо знаем.
— Ты имеешь в виду кампанию «Говори правду»?
— Не только. Впервые Восток и Запад пытались договориться на один сценарий.
— Не договорились?
— Договаривались до последнего момента. Вопрос в том, что случилось в последний момент.
Кстати, в 2008 году тоже были такие договоренности, которые в последний момент также сорвались – относительно парламентских выборов. Вечером в воскресенье все переигрывается.
—Кем?
— Тем, кто не хочет таких договоренностей. Кстати, я не исключаю, что лидеров использовали втемную. Они не знали, во что играли. Они просто выполняли свою часть. И, думаю, шли на площадь с самыми мирными намерениями. А тут – раз – и попали.
— Давай тогда обсудим события на площади. На наш взгляд, лидеры, по сути, шли вдогонку за уходящими к Дому правительства демонстрантами. Кандидаты в президенты даже теоретически не могли возглавить это шествие, учитывая, что стояли у Дворца профсоюзов, а движение началось от входа в метро у универсама «Центральный». Вот кто там дал этот импульс?
— В любом случае импульс дали Санников и Статкевич, которые сказали: мы идем. Без этой отмашки люди стояли бы и дальше.
— Да, толпу направили. Но, похоже, не кандидаты. Статкевич вообще пошел к резиденции, но потом увидел, что все идут в другом направлении, и повернул.
— В любом случае движение началось после указания с трибуны.
— Ладно. А что делал ты и каков был твой план?
— Мы собрались всем офисом в 19.20 на площади Якуба Коласа. До этого всю пятницу-субботу-воскресенье мы пытались понять: каков сценарий Площади? Никто никакой информации не давал, ни с каким сценариями нас не знакомили. Решили: просто идем, а там будем смотреть по ситуации. Раз, люди говорят, что мы отвечаем за Площадь, значит, у них есть какой-то план.
Пришли на Октябрьскую. Подхожу на ступеньки Дворца, а там ребята в полной растерянности. Статкевич, который обычно всегда боевой, глаза горят во время выступлений, стоит просто пришибленный. Понимаю, что плана никакого нет. Никто ничего не говорит. У кого матюгальник в руках, тот что-то вещает.
Что это – то ли разогрев, то ли уже само мероприятие — ничего не понимаем. Прибежал Дмитриев. Опять же, если предположить, что у Некляева был какой-то план, Дмитриев бы его хотя бы озвучил. Но и он ничего.
В 20.25-20.30 приходят данные относительно опроса, что Лукашенко получил 30,5%. Тут Статкевич берет матюгальник и говорит: вот пришли результаты экзит-пола, мы победили, надо идти спрашивать за нашу победу.
На тот момент давление, что надо что-то делать, превалировало над всеми другими соображениями. Куда идти, они тогда не говорили. Очевидно, было два варианта: к резиденции и Дому правительства.
Потом уже я узнал, что в Москве обсуждался вариант захвата Дома правительства. Видно, тот, кто повел, был в курсе этого. Но в любом случае двинулись все после того, как лидеры объявили, что надо идти. Хотели они туда или нет, и кто повел – это уже другой вопрос.
Я задержался, потому что давал интервью журналистам. Потом отправился на площадь Независимости. Первое, что бросилось в глаза – нет никаких охранных цепочек. Как будто специально приглашали. Если вы не хотели провокаций, так поставьте людей изначально. И не зовите идти.
— Ты так говоришь, словно сам не был кандидатом. В конце концов, какой у тебя был сценарий на Площади? Как можно не иметь даже понятия, для чего ты идешь туда?
— Абсолютно логичный вопрос. У нас даже обсуждался вопрос вообще никуда не идти.
Я реалистично оцениваю свои возможности и структурные, и финансовые. Я делал кампанию практически на свои деньги. У меня остались только долги. А Площадь – это логистика, подготовка и прочее.
Поэтому я честно сказал ребятам, что у нас идти не с чем, и мы можем говорить только о том, чтобы прийти просто по случаю выборов выразить свое отношение и сказать, что мы не согласны. Совершенно традиционная акция, которая бывает после выборов в любой стране.
Для меня важнее была сама кампания, чем последний день. И меня предупреждали, в том числе и Запад: только не допусти конфликтов, эскалации. Поэтому когда я шел туда, то надеялся, что люди, которые берут на себя организацию Площади – политики ответственные.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «в Москве обсуждался вариант захвата Дома правительства»?
— Якобы в разговорах с Путиным такая вещь прозвучала. Насколько это соответствует действительности, я сказать не могу.
По крайней мере, я тогда понимаю логику тех людей, которые призывали идти к Дому правительства и пошли туда на переговоры. Потому что в тот момент я был удивлен, когда в полдвенадцатого кандидаты заявили: мы идем на переговоры с правительством. О чем? С кем разговаривать?
Это потом я узнаю (слух непроверенный), что в Кремле «рекомендовали» Сидорскому в случае, если Дом правительства будет занят, идти на переговоры с демонстрантами.
Тогда многое сходится. Тогда понятно, почему люди потусовали к Дому правительства. Логично: ты его занимаешь, становишься чуть ли не центром власти и ведешь переговоры. Иначе зачем толкать на провокации, призывать ближе подходить к Дому правительства? Только чтобы не допустить легитимизации Лукашенко? Хотя с этой точки зрения действия оказались успешными. Мы добились его нелегитимизации.
Вторая версия – и я ее придерживаюсь – что в этой кампании Лукашенко, безусловно, не получил бы мощный удар под дых, если бы не эти действия, и вынужден был бы начать какой-то диалог с европейским сообществом. А при таком стечении обстоятельств полностью выигрывает Россия. Сети так плотно расставлены, что у Лукашенко вообще не остается никакой свободы маневра. Жесткие условия: и по газу, и по нефти.
Может, Россия и не играла напрямую, а опосредованно, через кандидатов. Ведь, если бы хотели сделать какой-то переворот, они бы совершенно по-другому поступали.
Третья версия: Некляев, Статкевич и Санников просто боролись за то, чтобы быть лидером толпы, Площади. Кто теперь может претендовать на это? Вот эти три человека.
Был еще и такой момент как «проклятие Милинкевича»: вот он в 2006-м никуда не пошел, и все заклеймили его позором. Поэтому надо было идти только потому, чтобы действовать не так, как Милинкевич. Вот вопреки логике и пошли.
Может, действительно потом толпа вышла из-под контроля, плюс сработали провокаторы или разгоряченные люди. Ну так, если знаешь, что это может быть, не зови к Дому правительства, выставь дружину. Я с августа слышал от «Говори правду», что они занимаются Площадью. Где?
Надо разобраться в установках всех ребят, которые участвовали в этом. Выяснить, кто кого начал кидать, и главное — кто довел до Лукашенко информацию, что это не имитации Площади, а реальная Площадь? Но поскольку никто не говорит из тех людей, кто мог бы пролить свет, все остается на уровне домыслов.
— Значит, в итоге был реализован сценарий властей?
— Уверен, что Лукашенко знал про все сценарии – в большей или меньшей степени детализации — и решил: раз вы так играете, тогда и я сыграю. И сыграл. И сейчас не знает, что с этим делать. Потому что все в шоке. О нормализации отношений с кем бы то ни было вообще речи не идет.
Теперь реально существует опасность втягивания в Россию. 40% валютной выручки – российские рубли, сейчас мы просим у России практически 11 млрд долларов. По зависимости нефти и газа – понятно. Любые попытки навязать свою игру по таможенным рынкам заканчиваются тем, что Россия говорит: нет. Наши уже полностью смирились, что будут 100-процентные пошлины на автомобили. Российские банки, что работают в Беларуси, будут демпинговать кредитами, чтобы подсадить на иглу крупнейшие белорусские предприятия, потому что у тех денег на модернизацию нет.
И через года два для Лукашенко лучшим вариантом будет уйти самому: только бы его оставили в покое.
— Ну, этот вариант не для него.
— Но и в землянки с ним никто не пойдет. Россия имеет сейчас больше козырей в руках, и альтернативы для Лукашенко с каждым годом уменьшаются.
«Тогда я и понял, что Некляев является очень несамостоятельной фигурой»
— Расскажи, какие договоренности были у тебя с Некляевым и кампанией «Говори правду» и что потом вдруг произошло?
— С мая мы работали вместе, координировали действия. Они использовали наших людей, наш потенциал. Мы договорились, что готовим совместные документы, программу, вместе ездим по стране в рамках кампании, помогаем друг другу собирать подписи. У ОГП – хорошие связи, и наши поездки в Канаду и США были частью этой общей кампании. Было решено: когда соберем подписи и зарегистрируемся – тогда будем думать, кто снимается в пользу кого.
Еще важный момент договоренностей – если так случится, что не регистрируют Некляева, а регистрируют меня, то я должен встретиться со спонсорами этой кампании. Потому что я не хотел играть втемную, не зная, что это за ребята, каковы их задачи?
И вдруг в августе Некляев и его команда сами выкинули нас из договоренностей. Мне сообщили об окончании партнерства как о вещи, которая потеряла смысл для них.
Тогда я и понял, что Некляев является очень несамостоятельной фигурой. Он на встрече со мной и Лебедько дословно заявил: «Мне сказали, что от партнерства нужно отказаться».
Поэтому, когда сейчас начали говорить, что Лебедько взял какие-то деньги и не поставил в известность Романчука, что Романчук взял какие-то деньги и ушел или что, наоборот, мне не заплатили, и я ушел — это все мерзко, потому что неправда. Мы выполнили все обязательства в рамках тех договоренностей.
Тогда мы не стали отзывать своих людей, не стали критиковать, обвинять в нарушении договоренностей. Если бы началась свара, было бы еще хуже. Мы просто стали делать свою кампанию.
— И все же у нас на основе открытой общедоступной информации складывается иная картина: конец февраля, стартует кампания «Говори правду», скоро становится очевидным состав — в основном это члены ОГП и «Справедливого мира». Известно, что партии обычно болезненно реагируют на попытку затянуть своих членов в другие кампании – например, в движение «За свободу». А тут никаких скандалов ни со стороны Лебедько, ни со стороны Калякина, хотя те же Дмитриев и Возняк – не последние люди в партиях. Раз это происходит, и нет скандалов, а Лебедько и Калякин постоянно присутствуют на мероприятиях «Говори правду», значит, три субъекта – коммунисты, ОГП и некий проект «Некляев» – заключили пакт.
Было бы глупо, если бы от этой коалиции шло на выборы больше одного человека. Коммунисты даже и не пытались. А ОГП вдруг объявляет о выдвижении своего представителя, и им довольно неожиданно становится Ярослав Романчук. То, что амбициозный политик Лебедько вдруг уступает дорогу, имеет свое объяснение: в рамках договоренностей Романчук идет страхующим под Некляева. Если Некляев доходит до конца, то Романчук снимается в его пользу. Разве не так?
— Важное дополнение, почему Лебедько и Калякин не выдвигались. В течение года до избирательной кампании они пытались понять, можно ли мобилизовать ресурсы. В итоге выяснилось, что под них лично ресурсов не будет, и что единого кандидата тоже не будет.
Тогда стали думать о других вариантах. Калякин решил не идти, а мы решили сделать такой сценарий и реализовали его.
При этом договоренностей сниматься под Некляева не было. Я абсолютно чист перед всеми коллегами из «Говори правду». Изначально я должен был ознакомиться со сценарием, решить, что за люди стоят, а потом уже думать. Но мы до этого этапа не дошли. Поэтому говорить, что Романчук был на подхвате у Некляева, нельзя – это было партнерство.
— А могли быть достигнуты такие договоренности без твоего участия?
— Если бы были какие-то иные договоренности, тогда бы Лебедько настаивал на моем снятии после сбора подписей. Но такой разговор вообще не стоял…
Кто предлагал Романчуку сняться с выборов? Почему у оппозиции не получилось договориться с Москвой? И закончилась ли операция «Выборы»? Об этом и многом другом читайте во второй части беседы, которая скоро появится на нашем сайте.
Анастасия Зеленкова, Александр Старикевич
Обсудить новость на Форуме