18:30 07.10.2015 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"

Дмитрий Растаев и Александр Федута о идее бойкота

«“Праект улады” вовсе не Короткевич, а именно пресловутый бойкот»


07.10.2015Дмитрий Растаев,


Чему современную Беларусь может научить средневековая Шотландия?

В кинематографе есть такой приём, как твист или сюжетная инверсия. Несмотря на заумное звучание, он всем хорошо знаком. Это когда герой или ситуация, которые весь фильм позиционируются в одном ключе, за 5-10 минут до финала вдруг оборачиваются на 180°.

В жизни, которая богаче любого, даже самого замысловатого сюжета, подобные твисты случаются редко — всё-таки реальность будней имеет куда больше граней и оттенков, чем реальность кадра, и удивить нас чем-то на 180° довольно сложно. Но можно.

В триллере с узнаваемым сюжетом и предсказуемым финалом под громким названием «Выборы-2015», одна сюжетная линия выбивается из композиции, привычной белорусскому глазу: в этом сезоне демократический электорат не просто разобщён, а наглухо разделён барьером, по одну сторону которого те, кто «за» Татьяну Короткевич, по другую те, кто «против». Последние, аки по указке невидимого продюсера, решили вдруг, что Короткевич — «праект улады», и швыряют в неё тухлыми драниками. Даже те, кто до этого «праект» энергично поддерживал.

История шепчет

Стигматизация Короткевич как провластного кандидата (опять же, словно по нотам незримого сценария) совпала с кампанией бойкота, развернувшейся в соцсетях. Доводы бойкотчиков просты как окурок, и укладываются в формулу, озвученную одним из опп-лидеров: «Когда власть увидит полупустые избирательные участки, международные наблюдатели поймут, что люди хотят настоящих выборов, а не фарса — и это будет наша первая маленькая победа».

Несостоятельность этой формулы очевидна. Те, кто за 20 лет не смог ничего доказать своими действиями, бездействием тем более ничего не докажет: имела власть в виду ваши «маленькие победы». К тому же, если демократическая общественность проигнорирует эту кампанию, и на участки придут лишь сторонники Лукашенко, то игнор, направленный против «легитимации фальшивых выборов», как раз таки эти выборы и легитимирует, ибо фальсифицировать тогда будет нечего.

Мировой опыт избирательных бойкотов доказывает: отказ от борьбы — пусть заведомо неравной и рискованной, но всё-таки борьбы — не только неэффективен, но и играет на руку режиму. «Бойкоты почти всегда заканчиваются провалом, приводят к маргинализации бойкотирующей группы и к дальнейшему укреплению существующей власти», — констатировал в своё время американский политолог Мэттью Фрэнкель.

Однако кампания бойкота-2015 продолжается и носит весьма агрессивный характер. Тех, кто разделяет идею бойкота, его сторонники называют «годнымi», тех, кто не разделяет — «нягоднікамі» и «здраднiкамi». Их настойчиво — если не сказать настырно — призывают «не быть идиотами», «прыслухацца да свайго сумлення» и «не переступать порог подлости», то бишь, избирательного участка, ибо «кто участвует в выборах, у того нет мозгов». Дошло до того, что люди в соцсетях боятся высказываться за Короткевич и против бойкота, чтобы не привлечь в свой аккаунт стаи беcпардонных бойкот-зомби.

Операция «Ножницы»

Несколько лет назад итальянский историк-экономист Карло Чиполла, проведя ряд экспериментов, сформулировал четыре закона глупости, один из которых гласит: «Глупец — это человек, чьи действия ведут к потерям для другого человека или группы людей, и при этом не приносят пользы самому действующему субъекту или даже оборачиваются вредом для него».

О том, что бойкот не несёт никакой пользы его сторонникам, сказано было немало. Но бойкот ведёт и к потерям, причём не только для Короткевич, с чем ещё можно было бы мириться, но и для всего демократического электората, который в случае провала своего демкандидата опять будет выглядеть непролазным лузером в глазах застабильного «народца». То есть, не выигрывает никто. Кроме власти.

И вот тут-то мы подошли к нашему сюжетному твисту: вполне может статься, что «праект улады» вовсе не Короткевич (о нелепости этой версии я уже писал неделю назад), а именно пресловутый бойкот, чья задача не столько «насолить власти», сколько посеять раздор в протестном электорате, не дать ему сплоченно поддержать альтернативу нынешнему режиму.

Как же так, скажете вы, ведь по БТ наоборот только и твердят: «Придите на выборы... придите на выборы...» Да, по БТ твердят. Для «своих» — для тех, кто кроме БТ ничего не смотрит и в «эти ваши интернеты» не заглядывает, а если и заглядывает, то лишь в «Одноклассники», но вообще грудью стоит «за батьку». А в интернете, наоборот, идёт обработка тех, кто не заглядывает на БТ. Это два разных электоральных сегмента, почти не пересекающихся медийно, поэтому к ним применяются два разных подхода. Эдакие ножницы, задача которых сгрести на участки как можно больше «своих» избирателей и отрезать от них «чужих».

Ведь главным врагом Лукашенко на этих выборах является не явка как таковая — она никогда для него не была проблемой, и в этот раз, если верить давешнему опросу НИСЭПИ, участки собираются посетить 72,5% белорусов. Враг Лукашенко — активная явка тех, кого он достал уже по самые ананасы. А таковых немало.

Наживки и крючки

Людей, не желающих идти на выборы, понять нетрудно. Хроническое издевательство над избирательным процессом привело к тому, что за одно только слово «выборы», произнесённое с серьёзным лицом, хочется засветить в это лицо солидную оплеуху.

Но если рассматривать бойкот как стратегию, то это стратегия обиженных (дабы избежать кривотолков, сразу оговорюсь, что использую это слово в общеупотребительном значении, а не в жаргонном). Большинство идеологов «игнора» годами носят в душе обиду на действующий режим: кого-то выгнали с работы, кого-то лишили свободы, кому-то не дают читать лекции в институте, а кто-то не смог удовлетворить свои властные амбиции. Переживания этих людей естественны и понятны. И, безусловно, достойны уважения.

Однако обида — чувство деструктивное. Чем отличается обычный человек от человека, заряжённого обидой? Первый целью своей жизни ставит соискание пользы — для себя и своих ближних. Второй вынашивает мысль о том, как бы нанести ущерб обидчику. Но психика — дело тонкое. Будучи заточена на мыслях об ущербе, она притягивает этот ущерб повсюду, не разбирая, причиняется он обидчику или самому носителю.

Человек, вооружённый обидой, обречён на поражение. Им очень легко манипулировать и добиваться от него действий, которые самому ему могут быть и невыгодны. Думаете, зря придумана поговорка о том, что на обиженных воду возят?

Но вдвойне худо, когда такие люди стремятся вовлечь в орбиту своей обиды других людей. «Слушай только тех, кто взывает к доводам разума, — учил меня в своё время знакомый психолог. — Если твой собеседник взывает к доводам совести, 99-процентная вероятность того, что тобой пытаются манипулировать». Призывая «не быть идиотами», взывая к совести и «годнасцi», манипуляторы знают, что делают: совесть — особый психологический инструмент, созданный эволюцией для контроля над индивидом со стороны социума. В разумных пределах он необходим: без этических конструктов ни одно общество не продержалось бы дольше недели.

Увы, инструмент этот может быть использован и как оружие. Поэтому всем, кого вогнали в смущение тезисы о «годнасцi» и «пороге подлости» могу посоветовать одно: держитесь формулы Совесть — Ум = Глупость и не давайте манипуляторам забираться в вашу голову. «Годнасць» и «подлость» происходят не из решения идти или не идти на выборы, а совсем из других материй. И то, что многие клюнули на эту удочку, говорит лишь о том, как мало нашим людям известно, что такое подлинное достоинство.

Freeeeedooooom!

В жизни всегда побеждают те, кто верит в успех и идёт до конца. В этом я не раз убеждался и на личном опыте, и на опыте своих знакомых. Да и вообще в истории человечества примеров тому немало. Если есть хоть один шанс, что будет так, как хочешь ты, а не как твой противник, его надо использовать.

Да, наверняка, в этот раз будет всё как всегда — как в той песенке: «Завтра нас опять обманут, ничего не дадут». И волшебники-живописцы из главного счётного органа, скорее всего, опять изобразят элегантную пропорцию 80/20, если не 90/10 — дедушка старый, ему приятно. А на следующий день каждый, кто ждёт перемен, и кого тошнит от окружающего колхоза, не удержится и таки сблюёт.

Ну, а если нет? Если вдруг в этот раз что-то пойдёт не так?

Помните сагу «Храброе сердце», слова Уильяма Уоллеса перед битвой при Стерлинге? «Я вижу целую армию моих соотечественников, борцов с тиранией. Что вы будете делать без свободы? Будете сражаться?» — спрашивает он собравшихся на поле. Однако борцы с тиранией не очень-то рвутся в бой. «Против них? — усмехаются они, кивая на плотные ряды англичан. — Нет. Мы убежим, и будем жить». И тогда Уоллес толкает речь, которую сегодня изучают на семинарах по ораторскому искусству.

«Да, сражаясь, вы можете погибнуть, — говорит он. — Убежите — и будете жить. Какое-то время. Но умирая в своих кроватях, много лет спустя, не захотите ли вы обменять все дни после сегодняшнего на один шанс — всего один шанс — чтобы вернуться сюда и сказать врагам, что они могут забрать наши жизни, но не смогут забрать нашу свободу?»

Возможно, реальный Уоллес таких речей и не произносил, но создатели фильма очень точно считали алгоритм свободолюбивой шотландской души: сражаться, даже если это на первый взгляд кажется бессмысленным (и, кстати, ту битву шотландцы выиграли — это уже факт исторический, а не киношный.) У души белорусской, похоже, другой алгоритм: не сражаться, даже если это имеет смысл.

В психологии есть такое понятие — самоисполняющееся пророчество. Предсказание, которое прямо или косвенно влияет на реальность таким образом, что в итоге неизбежно оказывается верным. То есть, оно выглядит истинным, но на самом деле таковым не является, зато может влиять на поведение людей так, что их действия сами приводят к его исполнению. Те, кто отказывается от борьбы, утверждая, что она бессмысленна, движутся по пути самоисполняющегося пророчества.

Да, можно тешить себя иллюзией, что отправившись на рыбалку или к тёще на блины, ты что-то докажешь власти или опечалишь её своим отсутствии. А потом ещё и пыхтеть с важным видом: «Я же говорил!» Но как бы не кусать локти в момент очередного твиста, когда окажется, что победа была близка, а мы не использовали свой шанс и элементарно её прос...али.

* * *

ПИСЬМО БОБРУЙСКОМУ ДРУГУ

с

Дима, здравствуйте!
Я решил ответить именно Вам, потому что в Вашей неангажированности у меня нет никаких сомнений. В моих глазах Вы – тот самый среднестатистический порядочный белорусский интеллигент, которому не вполне понятно, что происходит сегодня. Предлагается выбор между граблями. Бойкот выборов? Проходили. Участие в выборах? Тоже было. И выбирая между странным бойкотом и странным участием Вы выбираете участие, потому что, как Вам кажется, это хоть какое-то выражение позиции и, хотя бы, имитация действия. И пишете об этом колонку, объясняя: нужно голосовать, чтобы потом не кусать локти, узнав, что победа была близка…
В 1999 и 2000 годах я был одним из самых яростных противников бойкота. Настолько, что меня даже чуть не исключили из оппозиции. Но времени прошло много, понятия стерлись. И именно с ними – с понятиями – я предлагаю определиться.
Сначала – с понятием «бойкот».
Сегодня бойкотом называется неучастие. Сидит диванная сотня во главе с эмигрантами и уверяет всех в том, что народ и так бойкотирует, посему делать ничего не надо.
Дима, это глупость. Бойкот – тяжелая и трудная работа.
Во время прошлых парламентских выборов мне удалось настоять на бойкоте. Бойкоте в рамках одного округа. Полноценном бойкоте, который показал бы, что и выборов нет, и результаты фальсифицируются.
Мы выбрали такой округ – 101-й округ в городе Минске. Техническим руководителем бойкота был Юрась Меляшкевич – человек, вызывающий с тех пор у меня исключительное уважение как один из немногих людей дела в нашей изболтавшейся и разболтавшейся оппозиции. Он может рассказать, как ни одна политическая сила в оппозиции, кроме Руха «За Свободу», руководителем столичной организации которого он является, и Паши Виноградова, который сам себе сила, реального участия в организации бойкота не приняла. ОГП просто пожелала всем нам удачи (аргументом было то, что бойкотировать нужно по всей стране). «Говори правду» делегировала нескольких человек, аргументируя это тем, что на собственной кампании они не заняты (мол, на тебе, Боже, что нам не гоже), а потом и вовсе ушла в игнор, как всегда, когда нужно было помочь в реализации проекта, инициатором которого был я. Калякинцы свято ходили на все организационные мероприятия, и даже согласились, чтобы представлявший их член окружной комиссии с нами сотрудничал – но в остальном от работы уклонились, сославшись на принципиальное несогласие с бойкотом как технологией борьбы.
Результатом этого эксперимента стала цифра. Просто цифра. Для полноценной организации бойкота в рамках одного (!) городского (!) округа необходимо свыше 200 человек. Потому что бойкот – это контроль и наблюдение.
И даже 200 человек в рамках города Минска оппозиция не смогла собрать – ради элементарного технологического эксперимента. Даже по одному округу, где интересы всех, казалось бы, совпадали, наши партии не смогли договориться.
Я напомню тебе, что в Беларуси – 110 округов. То есть, по минимуму, для организации полноценного контроля и наблюдения нам было бы нужно сегодня 24.000 человек. 24.000 человек, готовых оторвать задницу от дивана и пожертвовать неделю жизни для того, чтобы потом никого не обвинять в собственных неудачах.
Дима, их нет. И мы все это хорошо знаем.
Именно поэтому Рух «За свободу» нигде не употребляет слова «бойкот». Они просто не участвуют в выборах. И это – честная позиция людей, знающих цену слову «бойкот».
Я тоже ничего не бойкотирую. Я просто не участвую в этих выборах.
И вот почему.
Я не понимаю, что именно предлагается мне в качестве победы.
Вы употребили в своем тексте слово «победа», но тоже не объяснили мне, что именно вы под этим понимаете.
Моя университетская преподавательница, замечательный человек, письменно высказала мне обиду по поводу того, что белорусская оппозиция (читай: и ты, Федута!) не поддерживает добрую и замечательную Таню Короткевич! А так важно предъявить обществу альтернативу!..
Уппссс… Это написали мне. О том, как важно предъявить альтернативу. Обществу.
Альтернативу белорусскому обществу рисовали и рисуют, начиная с 1995 года. Альтернатива была разная. Она ходила под бело-красно-белыми и красными флагами. Она говорила на белорусском, русском языках и демонстрировала двуязычие. Она пропагандировала либеральные и социал-демократические экономические модели, клялась в любви к России и вступала в НАТО и ЕС, шла малыми шагами Ольги Абрамовой и величавой поступью Зенона Позняка.
И за двадцать лет эту альтернативу не увидели те, кто действительно ее искал?
Ах, это была не та альтернатива?..
Я призвал бы не смешить мои «искандеры», но единственный имеющийся в моем распоряжении «Искандер» -- я сам. И я уже давно не смеюсь. Как-то не смешно, когда меня уговаривают предъявить обществу альтернативу.
…
У общества был единственный фетиш: оно списывало поражение этой самой альтернативы на то, что оппозиция «не договорилась».
Так было и в 2001, и в 2006, и в 2010, и сейчас.
И те мои друзья-журналисты, которые сегодня откуда-то из Праги (!) объясняют (!) мне (!), как много потеряет общество от неучастия в выборах (ну, примерно, в тех же словах, Дима, что и Вы), тогда с социологией того же самого института в руках доказывали всем, что единый оппозиционный кандидат гарантированно получает свои 20 % голосов, как сейчас доказывают (как и Вы), что очень и очень важно прийти и проголосовать за…
…
Я не спрашиваю – за кого. В 2001 и 2006 у меня выбора не было (я подчинился кандидатуре, предложенной оппозицией), а в 2010 году я проголосовал, но ты и сам хорошо знаешь, чем все закончилось…
Я спрашиваю: за что именно проголосовать мне предлагают сейчас? За демократическую Беларусь? А где ее можно будет получить на выходе и когда? И только мне не говорите, что жопу с дивана для этого оторвать надо – хорошо? Я ее и оторвал, и надорвался, и вы, Дима, это знаете. Потому и спрашиваю.
Смысл ведь вопроса не в том, что я требую немедленно отрезать мне ломоть родной страны и упаковать. И даже персональную пенсию не требую. Смысл вопроса в том, что я не понимаю, какая и над кем победа мне предлагается. Участие в выборах ведь всегда – ради победы. В местных ради изменений жизни на микроуровне. В парламентских – ради получения парламентской трибуны и демонстрации этой самой грёбаной альтернативы, будь она не ладна. А сейчас?
Когда планировалась кампания 2010 года, обсуждались два варианта – победа или Площадь. То есть, в случае победы Площадь тоже была нужна – ради защиты победы. Но в случае проигрыша Площадь была бы инструментом мирного давления на власть с целью добиться перемен. Во всяком случае, именно это было целью – и участия в выборах, и Площади. И статус единого кандидата был важен тогда именно потому, что давал мандат на переговоры с властью от имени общества.
Собственно говоря, потому и не было тогда такого мандата, а власть зарегистрировала всех, включая тех, кто не собрал подписи. Чтобы мандата единого – не было.
Чтобы не было, с кем вести переговоры.
И сейчас именно поэтому – я в этом убежден – был торпедирован Конгресс, который мог вручить такой мандат.
Сейчас мне предлагают согласиться с тем, что такой мандат вручен по факту.
Кому?
Татьяне Короткевич? Но тогда почему «Говори правду» торпедировала идею проведения Конгресса?
И почему именно ей – а не Гайдукевичу, сын которого даже прокричал в эфире «Жыве Беларусь!»?
Дима, я без претензий: у меня даже в интернет-голосовалке выходит, что мой кандидат «Короткевич», но почему без Конгресса? Ведь это – инструмент для достижения цели. И я просто хочу, чтобы мне сказали, какой цели мешал Конгресс. Какой цели мешало единство оппозиции, пусть даже формальное.
И пусть мне скажут, что именно будет победой.
Процент, озвученный Ермошиной? А это победа – над кем? Над нашей сирой, слабой и убогой оппозицией? Но я не хочу ее побеждать. С ней мне давно уже все ясно: лежачего лучше не бить. Ну, пнуть изредка – и то не помогает…
Тогда победа – над кем? И в чем?
Дима, я спрашиваю Вас, потому что Вы употребили это слово.
Помните, у нас есть снимок в фейсбуках, где нас трое – Вы, я и Бобер. Вот если бы четвертой там стояла Ермошина, я бы сказал: да, это победа. Не потому, что я считаю ее равной Бобру, нет – бобры умнее, добрее и гораздо порядочнее. Но просто обретение этой ненавидимой всеми женщиной статуса местной знаменитости было бы нашей общей победой, всехней, включая Бобра.
Я думаю, именно потому, что я не понимаю, что может быть победой в данном случае, а слова о том, что уж на парламентских выборах они мне (!) покажут (!), и того менее убедительны, я не иду на этот раз голосовать.
Подчеркиваю: не бойкотирую – как раз в этом случае я бы сидел на участке в качестве наблюдателя! – а не иду голосовать.
И, как мне кажется, я впервые с 1994 года на стороне большинства. Тех, кто не бойкотирует, но и не голосует.


Источник: Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)

  Обсудить новость на Форуме