12:45 03.09.2010 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Боксер перед боем. Александр Лукашенко привычно нервничает перед выборами и бьет врага его же оружием
Боксер перед боем
Александр Лукашенко привычно нервничает перед выборами
Судя по всему, Москва понимает, что иметь дело с Лукашенко придется и дальше. Его нынешняя нервозность – не боязнь поражения, а настрой на победу.
Александр Лукашенко, конечно, нервничает. Путь, по которому он двигался все последнее десятилетие, кажется, привел к логической развязке: разойдясь с Россией, он так и не нашел понимания на западе. Экономика страны, ностальгический анахронизм, перестает радовать даже верных адептов всенародной собственности в той большой стране, которую Лукашенко так и не возглавил. Да и вообще, еще большой вопрос, сможет ли он как прежде возглавлять страну небольшую, которая ему досталась 16 лет назад. Как уверяют некоторые романтические аналитики, предстоящие возможно уже в декабре выборы он может выиграть только ценой неслыханного оранжевого риска.
Словом, чем раскатистее залпы вечного российско-белорусского братства, тем иллюзорнее принято представлять шансы Лукашенко на плодотворные продолжения. И дело не в сюжете сериала про крестного батьку и даже не в том, что он появился. Дело в том, что
его создателям была поставлена именно такая задача: показать, что без дружбы с Россией батьку на выборах ждет такая же потешная участь, что и Ющенко.
Пропаганда вообще штука довольно консервативная. Она совершенно не обязана замечать того, что мир изменился – хотя бы потому, что реальность не слишком интересовала ее и до этого. Но в белорусском случае все получается особенно курьезно от того, что приходится наступать на песню даже той реальности, которая так долго и вдохновенно моделировалась. Биться с двумя противоречащими друг другу реальностями трудно, но можно. Особенно когда и в самом деле начинаешь верить в то, что декларированная в этой битве цель – не такая уж и химера.
В эстетике борьбы с Лукашенко есть что-то глубоко постмодернистское. Ведь, казалось бы, методика сочинения сюжетов для антилукашенковских сериалов довольно рискованна: там все до последнего слова – правда, но точно такой же правдой эти сюжеты становятся при замене белорусских фамилий на российские. Но риск минимален: российский телезритель все про свою власть знает и без кино, и без оппозиционной прессы. Но как это бывает в нерискованных операциях, не слишком впечатляющим бывает и выигрыш. Голосовать российским телезрителям за или против Лукашенко не надо.
Остается предположить в качестве цели всей этой масштабной кампании только одно: Лукашенко должен получить сигнал. Узнать, что ему выслана черная метка, после которой долго не живут, И тогда, если эта гипотеза верна, то неумолимо следствие: в Кремле должны верить в то, что Лукашенко и в самом деле может не стать президентом Белоруссии.
И обнаруживается немало вдумчивых аналитиков по обе стороны нашей полуграницы, которые глядя куда-то вдаль, задаются вопросами, и все вроде бы логично. Белорусский ВВП действительно, как уверяют экономисты, падает, и оценки падения достигают в самых пессимистичных расчетах 20 процентов. В авангарде этого падения, естественно, нефтепереработка, и друг Уго Чавес, понятно, не компенсировал выпавшую российскую нефть. С другой стороны, импульсивный бросок в Европу под нестареющим лозунгом«Торгуем востоком на западе, западом на востоке» тоже захлебнулся: природа белорусского президента оказалась сильнее конструктивных расчетов, хотя
вопрос о том, что мешало провести сравнительно честные выборы с допуском в парламент десятка-другого оппозиционеров, в Белоруссии обсуждался не столько с политической, сколько с медицинской точки зрения, что, кстати, вполне по делу было упомянуто в кино про крестного батьку.
В общем, результатом всех этих больших маневров стала ощутимая угроза беспощадного бюджетного кризиса. И тому, кто всерьез верит в белорусскую либерализацию, анонсированную в пакете прогрессивных, как указывается, экономических мер, рекомендуется изучить другую, не исследованную кремлевскими сценаристами особенность характера Лукашенко: ничего стратегического, рассчитанного на годы вперед, Лукашенко никогда не предпринимает. Он должен прожить сегодня, удержаться завтра, и завтра вечером будет понятно, что делать послезавтра. То есть, он, конечно, может пообещать свободу малому и среднему бизнесу – и тот ее даже частично получит. Но ровно в той степени, в которой по мере своего укрепления снова превратится в источник кормления чиновной вертикали – что, впрочем, совершенно излишне объяснять российскому телезрителю. Но это как раз и будет послезавтра, а завтра – выборы, и Лукашенко, действительно, нервничает.
Только ничего утешительного для Кремля в этой нервозности нет.
Лукашенко перед выборами нервничает всегда – такова природа его власти, но таков и психологический тип – так нервничает, накручивая себя на победу, бывалый неукротимый боксер перед боем.
А так по-звериному хотеть власть, как Лукашенко, не хочет ее в Белоруссии по-прежнему никто. Но есть и еще кое-что. Вертикаль сильна не бюджетом, а сплоченностью номенклатуры, и соблазнов посмотреть в какую-нибудь другую сторону она в Белоруссии не испытывает за отдельными и ставшими прискорбными исключениями с самого начала. И что-то подсказывает, что эта уверенность только крепнет. Никаких намеков на формирование сколь-нибудь альтернативного центра власти в Белоруссии нет, и уж точно не появится до выборов и продолжительное время после них. Может быть, массированная пропагандистская атака была сигналом не только для самого Лукашенко, но и для придворных. Но такая надежда была бы большим, чем просто очередная ошибка.
Проблема ведь не только в том, что подобные кризисы, как правило, цементируют двор, построенный по принципу белорусского. Своим наездом на Лукашенко Москва просто не оставляет белорусской номенклатуре никакого другого выбора, кроме еще большей верности. Это ведь не какой-нибудь«Южный поток», где все решается покупкой в нужной стране нужного друга-премьера.
Лукашенковские сюжеты про Кремль и про«Ладу-Калину» на Амуре, которыми Минск отвечает московским кинематографистам, в политическом плане куда более осмыслены и прагматичны.
Россиянам, в общем-то, глубоко безразличны особенности психики белорусского президента – в конце концов, это не Саакашвили, и Гомельскую область у Лукашенко никто оккупировать не собирается. А вот белорусскому телезрителю узнать про Путина что-то похожее на то, что узнал россиянин про Лукашенко, куда интереснее. Это когда-то давно совместные президентские фотосессии в Кремле были неисчерпаемым ресурсом не только для Лукашенко, но и для прочих его постсоветских коллег. Теперь в умелых руках ресурсом становится нескончаемая дерзость по отношению к Москве. А есть ли по этой части на постсоветье руки более умелые, чем руки президента Белоруссии, тем более, повторимся, в отличие от Саакашвили, он ничем не рискует? Разве что выпадающей нефтью. И если Москва и в самом деле предлагает белорусскому чиновнику себя в качестве альтернативы, поддаться на это может только какой-нибудь совсем отчаявшийся белорусский Гиоргадзе, которого когда-то со всей искренностью в России полагали реальным кандидатом га грузинский трон. Для белорусской номенклатуры здесь даже нет выбора, потому что движение в сторону станет не просто предательством патрона, которое не прощается само по себе. Оно обернется в более широком плане уходом в никуда, потому что,
как в случае с СССР, главным проявлением независимости, идея которой, пусть порой и в потешном виде, но стала в Белоруссии политическим мейнстримом, оказывается недружелюбие к Москве.
Какой-нибудь комитет национального спасения на манер 90-х никто в Белоруссии затевать не станет – и не только от боязни монаршего гнева. Не то время, не то место, не те люди.
Тем более, что даже обличение союзного президента в шизофрении в наших условиях отнюдь не является фактором необратимости. Ощущение того, что камня на камне уже не осталось, сродни многолетней уверенности в том, что из очередной финансовой пропасти Лукашенко уже не выберется. Все-таки Москва, видимо, не очень верит в то, что Лукашенко нас покинет, раз она воздерживается от заявлений вроде того, что с ним мы дела иметь больше не будем. Придется. И, судя по тому, как все развивается, главные герои нынешней полемики еще довольно долго будут обречены на совместное творчество в рамках ОДКБ, Таможенного союза, не говоря о СНГ, выходить из которого Белоруссия не собирается. И нынешняя ссора успеет смениться новым холодным миром, и мы еще не раз услышим характерный выговор белорусского президента, с которым он расскажет, как крепка его дружба с Владимиром Путиным. И нефть пойдет в Мозырь и Новополоцк, и все будут довольны до очередной ссоры, и никаких виз на границе не появится. По крайней мере, до тех пор, пока не закончится как-нибудь и когда-нибудь последний срок белорусского президента.
Кем бы ни был тот, кто станет преемником, тормозом в продвижении на запад он уже не будет. А возможность покрепче в этом рывке оттолкнуться от востока Лукашенко этому преемнику обеспечил. Безо всяких стратегий.
Вадим Дубнов — 3.09.10 10:34 —
* * *
Ось — зла, полюбишь и козла
Глава белорусского государства бьет врага его же оружиемАлександр Лукашенко, президент Белоруссии, о нападении на посольство РФ в Минске:
«Атака одна, атака вторая, атака третья в СМИ, беспрецедентное давление в экономике. Не получается. Хотели президента наклонить — получается наоборот. Надо искать другие методы. Им, наверное, нужен был этот инцидент, чтобы показать: «Видите, какой там Лукашенко? Чуть ли не сам устроил этот теракт».
Президент Белоруссии Александр Лукашенко смотрит в зеркало и видит там премьер-министра России Владимира Путина. И наоборот. Информационная война двух братских народов вошла в кульминационную стадию. Окошко в аэропортах «Для граждан Союзного государства» выглядит нелепым политическим оксюмороном, сочетанием несочетаемого, братского родства и категорического взаимного неприятия элит.
Но лидеры двух государств — действительно братья. Брат бьет брата его же оружием — абсурдными по содержанию и неприличными по форме взаимными разоблачениями.
Российское начальство про Лукашенко — кино «Крестный батька». И он в ответ — сюжет по белорусскому телевидению про «Ладу Калину» с таким текстом: «Путина во время поездки сопровождала почти сотня спецавтомобилей, причем ни одного отечественного. А приметных желтых «Калин» оказалось целых три: две ехали своим ходом, а третью везли на платформе». А все дело в том, что Путин — отзеркаленный Лукашенко, и наоборот…
Это миф, что авторитарные политики должны дружить друг с другом. Их дружбы взаимно коварны и ситуативны. Неужели возможны, например, полноценные дружественные отношения — долгосрочные и стратегические — например, с Уго Чавесом или Ахмадинежадом? Неужели возможна перезагрузка отношений с Западом — долгосрочная и стратегическая — при национальном лидере Путине, который в своем последнем интервью эту самую перезагрузку поставил под сомнение, дежурно обругав НАТО?
Авторитарные правители тем и отличаются от демократических, что у них не бывает друзей и даже постоянных партнеров — попадаются только ситуативные. Поэтому и Белоруссия, и Россия постоянно оказываются то в кольце друзей, то в кольце врагов. И это кольцо постоянно сжимается. Российская «ось зла» — понятие подвижное: то в нее входит Польша, то выходит, чтобы спустя некоторое время — в этом нет никаких сомнений — войти заново. То мы любим Америку, то не любим, балансируя при этом на самими же придуманном каНАТО. Отделяем грузинский народ от его лидера, ударяя своими санкциями именно по народу и одновременно поднимая акции Михаила Саакашвили. Готовы признать большое историческое значение пакта Молотова—Риббентропа только потому, что не любим прибалтийские государства.
Декларируемый прагматизм внешней политики России — дружим с теми, с кем выгодно, — разбивается о внутреннюю политику. Именно она определяет понятие выгоды: повернулся глава Украины Виктор Янукович дружелюбным лицом к России — наши начальники готовы дружить, пусть и в ущерб собственной экономике. Тогда в чем прагматизм?
Прокремлевские и проправительственные СМИ ведут беспрецедентную кампанию против Лукашенко. Но ведь по сути дела они дискредитируют и своего лидера, потому что Лукашенко — такой же, как Путин. Такой же, как Путин, полный сил. Такой же, как Путин, любитель ручного управления, не верящий в рыночную экономику. Такой же, как Путин, непостоянный партнер, который не знает стратегических отношений с кем бы то ни было. Такой же, как Путин, ностальгирующий по СССР. Такой же, как Путин, не доверяющий никому. Такой же, как Путин, годами сидящий во власти, не терпящий ротации и оппозиции. И скорее всего, готовящий победу на ближайших выборах, несмотря на падение рейтинга до 33% и колоссальные проблемы в экономике. Над кем смеетесь?
Есть еще одна проблема. Руководство РФ уверено, что Лукашенко — это такой российский губернатор, управляющий одной из российских территорий под названием Белорусская область, только с норовом. Они уверены, что его можно снять с большими усилиями, ну примерно так же, как какого-нибудь Бооса. А Лукашенко не снимается никак. Отсюда и эти нелепые фильмы. Чем иррациональнее действия российской стороны, тем безумнее заявления Лукашенко. И обмену репликами и недружественными действиями не видно конца. Как не видно во всей этой истории такой мелочи, как два братских народа — белорусский и российский. Их рядом с вождями не стояло. Они всего лишь массовка — зрители и телезрители.
Как говорил секретарь ЦК Разумовский по схожему поводу: «Что делить двум братским мусульманским народам?!». Он имел в виду армян и азербайджанцев…
Андрей Колесников обозреватель «Новой»
Обсудить новость на Форуме