12:50 02.02.2015 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
«23 февраля для современной Беларуси – праздник «с особым цинизмом»
100 лет назад Первая мировая война пришла в Беларусь. Исследователь ее истории Владимир Богданов рассказал «Салідарнасці», какие отношения были между оккупантами и местным населением, как большевики сдавали нашу страну немцам и почему его поражает отношение России к кладбищам той войны.
– В наступившем году исполняется 100 лет с тех пор, как Первая мировая война пришла на территорию Беларуси. Когда и где это случилось?
– По-настоящему масштабные боевые действия на белорусской земле начались летом 1915 года. Но еще раньше был эпизод войны, на пороге 100-летия которого мы как раз сейчас находимся. Я имею в виду бои у Гродненской крепости зимой 1915 года.
В феврале в результате немецкого наступления в Польше в Августовских лесах недалеко от Гродно в окружение попал XX корпус генерала Булгакова. Русские попытались прорваться к фортам Гродненской крепости, но немцы бросили войска вперед, чтобы отрезать отход. 15 февраля немецкие разъезды были впервые замечены возле Сопоцкина (деревня примерно в 30 км к северу от Гродно). 17 февраля город бомбила немецкая авиация, а в районе Сопоцкина, а также деревень Ратичи, Каплановцы развернулись ожесточенные бои. На протяжении нескольких дней немцы пытались прорваться к Неману и обойти крепость. Но сил у них не хватило, и к 6 марта они были вынуждены отойти назад в Польшу. А из окружения к своим прорвались только два русских полка ХХ корпуса, остальные погибли или попали в плен. Тысячи погибших с обеих сторон остались на многочисленных кладбищах и в братских могилах к северу от Гродно.
Потом несколько месяцев боевых действий на нашей территории не было, а уже летом война пришла всерьез и надолго. Российская Императорская армия под натиском немцев оставила Брест, Гродно, Барановичи, но осенью 1915 года прекратила отступление и закрепилась на линии фронта, которая на два с половиной года разделила нынешнюю Беларусь с севера на юг от Браславских озер до полесских болот. С того времени почти все основные события на Восточном фронте происходили на нашей территории.
– Почему белорусы, если и знают о Первой мировой войне на территории Беларуси, то совсем немного. Почему она оказалась забытой?
– Потому что в Советском Союзе по идеологическим причинам о ней старались не вспоминать. Гордиться было нечем, эта война была проиграна. В том числе, потому что большевики развалили армию. Чтобы лишний раз не подчеркивать их отрицательную роль, на Первую мировую наклеили штампы «империалистическая», «несправедливая» и забыли о ней. Хотя Вторая мировая – это ведь продолжение Первой, так сказать, вторая серия.
– Согласно данным, распространенным в СМИ, в течение 1914-18 годов 800-900 тысяч белорусов встали под ружье. 70 тысяч погибли в рядах армии, потери мирных жителей составили 60 тысяч, еще 50 тысяч человек насильно угнали в Германию и Австро-Венгрию. Как оцените эти потери?
– Я бы не слишком доверял цифрам, которые озвучивают в СМИ. Они по большей части предположительны – о какой серьезной статистике можно было говорить сразу после Октябрьской революции? Во Вторую мировую солдат, конечно, вообще не считали, но и в Первую случались настоящие бойни. Тогда тоже часто пытались брать числом, такая была тактика, причем не только в российской армии. Взять ту же Нарочскую наступательную операцию весной 1916 года, когда командование изо дня в день гнало русских по снегу, грязи, болоту на укрепленную линию обороны. Неслучайно некоторые историки называли ее «десятидневным побоищем» – российские войска потеряли около 100 тысяч человек, из них более 20 тысяч убитыми, 5 тысяч пропавшими без вести. У немцев по их оценкам – порядка 20 тысяч убитыми и ранеными.
Немцы хоронят российских солдат, погибших в Нарочской операции у деревни Интока (апрель 1916 г, Поставский район)
Барановичская операция летом того же года – за неделю наступления российские потери – около 40 тысяч убитых, 60 тысяч раненых; немецкие и австро-венгерские – около 8 тысяч убитых, 13 тысяч раненых. У меня есть немецкие полковые истории, в которых солдаты отмечают, что в такие дни стрельба из пулеметов превращалась в рутинный труд, как на скотобойне, они переставали понимать, что делают – стреляешь и стреляешь, а «коричневая волна» все накатывает и накатывает.
– Весной 1918 года в России находилось около 2 млн 300 тыс. беженцев из белорусских губерний – родного крова лишился каждый третий белорус. 400 тысяч человек назад так и не вернулись. Почему белорусы так массово подались в беженцы?
– Российским командованием применялась тактика выжженой земли. Старались не оставлять врагу ничего, за что он мог зацепиться. Вывозили оборудование, скот, имущество, разрушали заводы, фабрики, взрывали мосты. Власти писали расписки и обещали людям все возместить после окончания войны. Но наступили революционные времена и об этих обещаниях никто, конечно, не вспомнил.
Белорусские беженцы осенью 1915 г. Барановичский район
Беженство белорусов было организовано властями. Люди делились воспоминаниями: когда в сентябре 1915 г. немцы подходили к Сморгони, казаки дали местным жителям три часа на сборы и уход из города. Представляете, что это такое? Люди поколениями жили на одном месте, а тут им дают несколько часов, чтобы сорваться с нажитого места и уехать неизвестно куда, вглубь России.
Немцы выпустили серию фотооткрыток с изображением разрушенного Бреста: мол, посмотрите, каким мы застали город после ухода русских.
Брест. Разрушенная фабрика. Немецкая открытка 1915 г.
Авторское отступление
У дома моей бабушки в деревни Волоки Кореличского района есть склеп, в который я все детство ходил за вареньем. Откуда он взялся, я никогда не задумывался. Склеп как склеп. Каково же было мое удивление, когда недавно я узнал, что построен он немцами в Первую мировую. Линия фронта как раз проходила недалеко от деревни. Семья моей прабабушки в это время была в беженцах. Вернулась она домой через несколько лет после окончания войны с территории Донской области. И вся большая семья первое время жила в этом бетонном склепе, потому что хаты во время войны сгорели. В склепе этом и сегодня стоят наши закатки.
– Почти два с половиной года фронт стабильно стоял на линии Пинск - Барановичи - Кореличи - Сморгонь - Мядель - Поставы - Браслав. Как жила часть страны под немецкой оккупацией?
– Зверств, которые были во время Второй мировой, не происходило. Конечно, жизнь белорусов под немцами не была как сахар, все-таки те были оккупантами. Выгоняли население на работы, заставляли строить дороги, укрепления и т.д. Если кто остался из молодежи, могли и в Германию отправить. Но в целом отношения были достаточно цивилизованными.
В этом году я был на Витебщине в деревне Норковичи под Поставами. У меня оказался фотоальбом немецкого солдата, который квартировал в этой деревне. На снимках, сделанных во время Первой мировой, девушки пляшут в клубе с немцами под электрической лампочкой, бабушки читают газеты (непонятно, на каком языке), хозяева хат фотографируются с солдатами-постояльцами. Я показал местному жителю эти фотографии, он посмотрел: «Нет, это точно не наша деревня». Почему? «Смотри – столбы электрические стоят. А я помню, как при моей жизни к нам свет тянули»...
«Лампочки Ильича», о которых так много раньше говорили, пришли в наши деревни задолго до Ленина. И при установлении советской власти они надолго погасли.
Деревня Норковичи, Поставский район, 1916 г.
У меня даже есть снимки кинотеатров, которые были в деревнях. Разговаривал на Полесье с пожилым мужчиной. Он вспомнил рассказ своей бабушки: их, детей, собрали немцы, натянули перед ними простынь, а потом на них оттуда как рванет поезд! Дети испугались и разбежались – совсем как на классической премьере «Прибытие поезда» братьев Люмьер.
Однажды мне мужик в деревне рассказал, что у него есть немецкий плуг. Спрашиваю: почему думаете, что он немецкий? «Потому что немецкий больше и шире, рассчитан на две лошади». И действительно, у меня есть немало снимков, где немецкие солдаты пашут в Беларуси с двумя лошадьми.
Немецкие солдаты на сельхозработах в деревне Гурнофель Ошмянского района, 1916 г.
Еще у нас остались разваленные немецкие электростанции, например, в Островецком районе. Железные дороги во время войны получили развитие с двух сторон. Такую сеть построили, что мы до сих пор ее используем.
Поскольку фронт стабильно стоял два с половиной года, то жизнь продолжалась как на немецкой стороне, так и на российской. Я видел документы, где батюшка обращается к командиру полка с просьбой разрешить брак между солдатом и местной крестьянкой, потому как иначе нельзя: ей 16 лет, а она уже ждет ребенка. Есть фотографии времен Первой мировой со свадеб российских солдат и белорусок.
Свадьба российского солдата-сибиряка и белоруски. Ляховичский район. 1917 г.
Кстати, никто так не сфотографировал Беларусь начала XX века, как немцы. С точки зрения краеведения это очень большое наследие. Многие немцы путешествовали с фотоаппаратами, им были интересны чужие края, поэтому остались десятки тысяч фотографий. Недавно удалось приобрести хорошую серию, созданную немецким строителем мостов, который плавал по Западному Бугу и Припяти и фотографировал все: деревни, церкви, костелы, промыслы, людей.
Многих зданий, храмов, которые мы видим на снимках того времени, уже нет.
– Линия фронта долгое время была стабильной, как немцы в итоге пришли к победе?
– То, что Германия смогла зацепиться на Восточном фронте за победу, – исключительно «заслуга» большевиков. В результате «демократизации» российская армия ими была полностью развалена, деморализована. Пехота выбирала себе командиров и голосовала: идти в атаку или не идти. Летом 1917-го генералы и офицеры буквально уговаривали солдат пойти в решающее наступление, с уговорами приезжал на фронт сам Керенский. А в итоге после самой мощной артподготовки солдаты доходили до немецких окопов, набирали там вещей и разворачивались назад. Чтобы поддержать боевой дух, вдохновить своим примером, в атаку под Сморгонью пошел женский батальон Бочкаревой, занял позиции в Новоспасском лесу. Но никто их не поддержал.
К концу 1917 года ресурсы Германии были практически полностью истощены, она стояла на грани поражения, войскам не хватало самого необходимого. Но после перемирия, заключенного в декабре в Солах под Сморгонью, немцы приобретали все, что им нужно, у русских солдат. Сооружались специальные площадки для так называемой меновой торговли. Процитирую фрагмент одной из немецких полковых книг:
«Это было весёлое зрелище, торговля с её махинациями. Наш командир 1-й пулемётной роты выманивал у русских, главным образом с помощью водки, всё, что могло пригодиться нашей бедствующей родине: чай, металлы, резину, мыло… «Люди чести русской революции» продавали военное имущество своей родины».
18 февраля 1918-го, когда закончился срок двухмесячного перемирия, пунктуальные немцы сделали пару предупредительных выстрелов из пушек «в знак возобновления боевых действий», поднялись из окопов и вышли на русские позиции. И обнаружили их «брошенными и частично запущенными».
– 21 февраля 1918 года немцы заняли Минск. Был какой-то бой по его защите?
– Не было. Некому было воевать – сказалась так называемая «самодемобилизация», а попросту говоря – повальное дезертирство. Немцы заняли Минск и пошли дальше. Подойдя к Пскову, они разогнали разрозненные отряды красноармейцев и 23 февраля отправили телеграмму Ленину с ультиматумом, дали день на размышление. Ленин поспешно отправил телеграму, что принимает все немецкие условия. В итоге последовавших переговоров 3 марта 1918 года был подписан Брестский мир. По договору советское правительство отдавало немцам Беларусь, а также другие территории, соглашалось на выплату громадной контрибуции.
А сегодня мы празднуем 23 февраля как День защитников Отечества. Но если для России его хоть как-то можно оправдать, то для современной Беларуси это праздник «с особым цинизмом».
Немцы в Минске. 1918 г.
Окончательно немцы ушли из Беларуси только в 1919 году (из Минска – в декабре 1918-го), после того, как Германия признала свою капитуляцию в Первой мировой перед западными странами-союзниками России.
– Какие следы остались в Беларуси от Первой мировой?
– Я считаю, что ни одна война не оставила на нашей территории столько следов, как Первая мировая. Это и линии фортификации, и железные дороги, и кладбища, историю которых я изучаю.
Оборонительные сооружения остались в основном немецкие, поскольку они бетонные.
Немецкий блиндаж в лесу в Сморгонском районе
Русские строили из земли и дерева, и в условиях войны для этих целей приходилось разбирать и дома, и храмы. Но это были достаточно мощные укрепления, следы которых сохраняются до сих пор.
Российский блиндаж. 1916 г.
Следы российских укреплений Первой мировой у озера Нарочь
Что касается могил, то особенностью Первой мировой войны являлось то, что и немцев, и солдат российской армии часто хоронили на одних кладбищах. В Беларуси с той войны сохранилось более 300 кладбищ. Из них около 90 российских, около 130 немецко-австрийских, и около 60 смешанных.
Сегодня мы имеем очень много разрушенных и заброшенных кладбищ. После второй мировой с немецкими могилами часто буквально воевали. В деревне пьяный тракторист брал кувалду и шел, как он считал, бороться за правое дело. Кроме того, суровый XX век нанес сильный удар по человеческой морали. Многие кладбища были разрыты, причем часто не черными копателями, а местным населением. Люди сегодня вспоминают: да, мы сами в детстве здесь рылись. Это было в порядке вещей.
1917 г. Памятник немецкого 249 пехотного полка на кладбище в деревне Карабаны (Мядельский район)
Современный вид
Иногда меня спрашивают, почему я занялся темой кладбищ. Я нашел для себя ответ: чтобы не было стыдно. Если мы стремимся к европейским ценностям, то надо как-то пытаться соответствовать.
Реальная работа по восстановлению кладбищ сегодня проводится в основном руками энтузиастов, в том числе фондом памяти Первой мировой войны «Кроки», в котором я состою. Так, в минувшем году поставили крест на месте обнаруженной братской могилы, где похоронены жертвы самой мощной немецкой газовой атаки под Сморгонью, которая состоялась 20 июля 1916 года.
Найти эту братскую могилу, кстати, смог не сразу. Знал, что она находится около станции Залесье на кладбище возле церкви. Но церкви не было. Оказалось, во времена Союза ее сжег на Пасху председатель колхоза. Определить место братской могилы удалось только по сохранившимся каменным памятникам.
Увеличив старое фото, удалось прочитать надпись на кресте –«Здесь покоятся гренадеры 14 Грузинского, 15 Тифлисского и 16 Мингрельского и Ниж. Чины 6 пех. Либавского полка, отравленные удушливыми газами 20 июля 1916 г». Теперь этот текст будет на новом памятнике.
Меня поражает отношение российской стороны к кладбищам Первой мировой. Если вы говорите о патриотизме, считаете, что корни современной России идут из Российской империи, то следует помнить, что люди, лежащие в многочисленных кладбищах на территории Беларуси, защищали вашу родину. Неужели они не заслуживают достойной памяти и немного денег из такого мощного бюджета?
Но ничего, кроме заклинаний «никто не забыт, ничто не забыто», я не наблюдаю. Разговоры о необходимости восстановления и ухода за кладбищами чаще всего остаются только разговорами.
Почему-то Беларусь разбирается с самым печальным наследием Первой мировой без поддержки восточного соседа – силами энтузиастов, отдельных администраций, спецбатальона Минобороны. Да, замечательно, что кладбище на Старожевке в Минске удалось спасти от застройки и теперь оно имеет цивилизованный вид. Но Союзное государство уже лет семь строит мемориал под Сморгонью, и все никак достроить не может. Развернули гигантскую стройку с совершенно несуразными, нелепыми монументами, но даже к 100-летию начала войны не успели завершить. Не факт, что к 100-летию окончания успеют. И это в мирное время! Остается только удивляться, как немцы смогли в условиях войны построить многие мемориалы, которые напоминают о Первой мировой до сих пор – в и .
И в большинстве случаев на этих кладбищах лежат не только немецкие, но и российские солдаты.
Обсудить новость на Форуме